К оглавлению
	Глава 7. Долой Оранского! Якобитские козни по-английски: Ланкаширский - заговор, не заговор; заговор Фенвика, не Фенвика; ну и прочая несуразица (1690-1697). Утром деньги, а вечером стулья. И почему шестёркам никогда не быть тузами.

Как вы уже, должно быть, догадались, сторонники короля Якова назывались якобитами, что происходит от тогдашнего латинского варианта его имени - Jacobus. Якобиты обитали по всему британскому острову и в Ирландии. А после Славной революции, когда они собственно и появились, начался их массовый исход на континент.

Поначалу больше всего якобитов было в Ирландии, по большей части католической стране. Местные якобиты в первую очередь связывали со Стюартами верховенство католической веры на своём острове, где английские поселенцы, в основном в северной его части, насаждали протестантизм. Хотя, вероятно, борьба католиков и протестантов в Ирландии больше имеет отношение к противостоянию коренных ирландцев с понаехавшими тут англичанами. Однако после 1691 года ирландские якобиты, если таковые ещё и оставались на Изумрудном острове после перелёта "диких гусей" во Францию, большой активности особо уже не проявляли.

В Шотландии же якобитские симпатии испытывали почти все горские кланы, кроме разве что про-правительственных Кэмпбеллов и некоторых дружественных им кланов, впрочем, немногочисленных. Начавшееся в 1689 году восстание там длилось до июня 1690 года и завершилось тем, чем обычно такие мероприятия и завершаются.

А вот в Англии в якобитов мог превратиться кто угодно, в зависимости от настроения и перспектив. Для начала, эта часть духовенства, не желавшая отказываться от своей клятвы верности Якову. Затем католики, которых было, правда, всего-то кот наплакал - в среднем около 3-4 %, и то в основном в северных и юго-восточных частях Англии. Но они, как правило, представляли небедную аристократию и разномастных помещиков-землевладельцев, могущих, коли на то пошло, немного покусаться.

распространение популяции католиков в Англии

Ну и, конечно, часть тех, кто называл себя "тори", разных политических авантюристов и прочих прохвостов, желавших заработать деньжат. Даже некоторые виги, недовольные политикой партии, были не прочь иногда заигрывать с изгнанным королём, поддёргивая карты.

Хотя всем английским якобитам было ясно как божий день, что шансы на возвращение Стюартов мизерные. Незначительная часть аристократов-католиков действительно лелеяла верноподданнические чувства, которые в виде традиции передавались из поколения в поколение. Ныне с пелёнок и до могилы можно фанатеть за «Челси» или «Арсенал», а в то время - за Стюартов и католическую веру. А вот некоторые представители тори - и даже виги - и иже с ними были не прочь потасовать якобитскую колоду в надежде выудить оттуда какой-нибудь козырёк.

В Сен-Жермене всё это отлично понимали и использовали английских якобитов для продвижения интересов своего спонсора - французского короля Людовика XIV. Между Сен-Жерменом и якобитами в Англии велась обширная переписка. Используя налаженную систему чартерных перевозок, туда-сюда тайно сновали якобитские агенты. Поскольку в то военное время Франция и Англия ввели друг против друга эмбарго, соответственно, на шерсть и вино... на благо контрабандистам, которые теперь наживали себе капиталы. Ибо ни французы не могли обойтись без английской шерсти, ни тем более англичане без добрых французских вина и бренди.

Вот их услугами, как правило, и пользовались наши друзья якобиты. Считается, что самые большие якобитские потоки шли через прибрежный район Romney Marsh, что расположен на юго-востоке острова в графствах Кент и Восточный Сассекс. Особенно прославился атаман контрабандистов под кодовым названием "фермер Хантер". Верно, потому, что за год этот "паромщик" зарабатывал на якобитах до 3000 £, что по нынешним временам составляет порядка миллиона.

Для того, чтобы мутить воду, и так мутную в английском царстве-государстве, использовать и подстёгивать недовольство некоторых групп населения - или Вильямом Оранским, или же политикой вигского правительства - в Англию засылались агенты, снабжённые инструкциями и деньгами.

Одним из таких диверсантов, сыгравшем важную роль в ланкаширском "заговоре", являлся Джон Лант (John Lunt), ирландец по происхождению, который до того был разнорабочим при Якове - кучером, закупщиком продуктов для Вестминстера, телохранителем. После Славной революциион он последовал за своим господином во Францию в качестве бодигарда. В мае 1689 года Лант вместе с другими крепкими якобитскими ребятами был послан в Ирландию, куда уже убыл якобитский король. А там граф Мелфорт убедил Якова, что в Англии только и ждут его приказа, чтобы восстать против Оранского. И тот решил отправить Ланта в Англию с таким приказом.

Тем временем якобитские помещики в Ланкашире - это где Манчестер - очень опасались за своё благополучие и имущество и в самом деле подумывали о мятеже и ждали официальной отмашки от Якова. Они послали в Дублин человечка по имени Эдмунд Трелфолл (Edmund Threlfall), который выплыл на маленьком торговом кораблике с грозным названием Lion of Lancaster в направлении Дублина.

стольный град Дублин приветствует своих гостей

Там Трелфолл скооперировался с Лантом и с королевским "одобрямс" на мятеж в кармане обратным рейсом они отправились в Ланкастер, куда и прибыли 13 июня того же года, проскользнув мимо таможенников на берегу. Однако Лант - по забывчивости или с умыслом - оставил свой портплед с некоторыми бумагами на судне. Его-то и приметил поднявшийся на борт таможенник, глянул что внутри и поднял тревогу. Но пассажиров с круизного лайнера уже и след простыл.

а птички-то тю-тю

Тогда обнаруженные в портпледе бумаги были переданы находившимся в Манчестере с инспекцией важным военным шишкам, которые распорядились объявить беглецов в розыск. Но те уже давно разбежались по своим делам: Лант отправился показывывать королевский мандат помещикаам-католикам в Ланкашире и Чешире, а Трелфолл - в Йоркшире и Дарреме.

Раздав бумаги, Лант направился в Лондон закупать оружие для ланкаширцев на полученные от Якова деньги, что было для него не труднее, чем закупать продукты для Вестминстера несколькими годами ранее.

Уух, постреляем!

Обтяпав эти дела в столице, в августе Лант решил вернуться в Ланкашир, но на обратном пути его такого всего подозрительного взяли и арестовали, вызвали капитана кораблика и тот его опознал. После этого бедный Лант долгое время томился в разных английских застенках, думал о смысле жизни и в итоге додумался.

Сидел за решёткой в тюряге сырой, Пришёл я к истине простой: Лучше быть богатым и на свободе, чем бедным и в тюрьме. Не в римфу, зато правда!

Что же касается Эдмунда Трелфолла, то расправившись с порученьем, он укрылся у друзей где-то в Ланкашире в отдалённом поместье с крепким домом. Но как-то раз, выйдя прогуляться, он натолкнулся на делавшую обход милицию и при попытке оказать сопротивление был убит сразу и наповал.

По осени того 1689 года стали ходить слухи и даже были свидетели, что в Ланкашире появилось подозрительно много ирландцев. А один джентльмен из католиков, некто Додсуорт (Dodsworth), обойдённый в мандате Яковом, обиделся на это и заявил властям, что видел мандат на восстание, и даже накатал список имён, кого запомнил из того мандата и не только их. Ему поначалу никто не поверил. Хотя Додсуорт под присягой заявил Главному судье, что войска Якова присоединятся к повстанцам в Ланкашире, французы высадятся в Корнуолле, а герцог Берик возглавит мятеж в Шотландии. Какая осведомлённость! И его увезли... нет, не в психушку, как следовало бы, а в Лондон по программе защиты свидетелей, причём, ещё и премию выдали. Впрочем, в 1693 году по дороге в одну из лондонских пивнушек его зарезали-таки при невыясненных обстоятельствах - то ли в отместку, то ли по пьяни.

Но вот наступил 1692 год. Джон Лант наконец постиг высшую истину. И потому, когда в апреле 1692 года дело дошло до самого гуманного в мире английского суда, там не смогли доказать вину этого гурия, ибо таможенники вдруг "забыли", как выглядели сбежавшие с прибывшего из Ирландии судна два пассажира, и не решились поклясться, что один из них был действительно Лант, и потому ещё что очень "вовремя" умер помнивший их капитан того судёнышка.

Ничего не поделаешь, коллеги, не пойман - не вор!

И теперь уже прозревший и счастливый Лант вновь оказался на свободе. Жизнь дороже, решил он, будучи в ещё тюрьме, пошёл на сделку со следствием и принялся работать двойным агентом, получая оклад и от Якова и от английского правительства. Какая разница на кого работать, главное - зарпалату вовремя получать... и чтоб побольше!

А в Евросоюзе шли самые активные боевые действия. И Людовик XIV, похоже, поддался на уговоры своего военно-морского министра графа Понтшартрена Louis Phélypeaux, comte de Pontchartrain высадить "диких гусей" в Англии, чтобы попытаться восстановить Якова в правах или, по крайней мере, отвлечь войска Оранского с континента на решение внутренних проблем.

В свете новых веяний из Лувра Якову пришлось послать в Англию другого своего верного агента полковника Джона Паркера (John Parker). Тот являлся давним адептом Якова и последовал за своим хозяином воевать в Ирландию, где был ранен в сражение у реки Бойн, после чего вернулся во Францию. И вот теперь Яков отправил его в Ланкашир заново готовить почву для восстания. Его, правда, тут же по высадке на английский берег арестовали, но он взял да сбежал и отправился в Ланкашир выполнять задание.

Французы планировали провести десантную операцию ещё в апреле, пока английские военный корабли были разбросаны по всем морям. Но по ряду причин французам не удалось вовремя собрать вместе все свои силы. И только к 15 мая адмирал Турвиль (Tourville) собрал-таки воедино свой флот, который насчитывал 70-80 кораблей, и вышел в Ламанш. Но, увы, время было уже упущено.

Ибо англо-голландская эскадра в этот момент ускоренными темпами собиралась около острова Уайт (Isle of Wight). Командовал объединённым флотом английский адмирал Рассел (Edward Russell, 1st Earl of Orford), у которого набралось около 80 кораблей.

29 мая флоты встретились у французского мыса Cap Barfleur при невыгодных для французов условиях. Хотя Турвиль и его офицеры были против сражения, но у них был приказ Людовика - драться. У Турвиля ещё теплилась надежда, вероятно, не без основания, что некоторые про-якобитские капитаны английского флота дезертируют. Однако, эти иллюзорные чаяния не сбылись. В итоге, после двух дней боёв часть французского флота рассеялась по морю, некоторые корабли были благополучно посажены на мель около берега, где и были успешно сожжены англичанами. Ни о какой высадке голубых беретов в Англию речь уже не шла.

Десант в Англию? Да гори ты всё ясным пламенем!

Из-за неудачи французского флота подготовку заговора в Ланкашире на время заморозили. Но уже в 1693 году ланкаширским католическим помещикам стало снова очень тревожно. Ибо в этом году там заседала правительственная комиссия, Superstittious Land Commission, которая разбиралась, использовалась ли земельная собственность или доход от неё на продвижение католической веры и зарплату местным католическим священникам. И если бы это было доказано, то собственность виновных помещиков подлежала конфискации, причём, треть от неё причиталась стукачам-обвинителям. Затем рассмотрение дела передали в Казначейскую палату. А там убедились, что все обвинения были лживы и дело закрыли. Так что помещикам-католикам было чего бояться, а их алчным недоброжелателем, чего жаждать. Ставки были высоки - сочные ланкаширские земли.

А потому местные якобиты для подстраховки послали к Якову своего эмиссара, дабы пожаловаться на судьбу и просить мудрого совета. Этим гонцом оказался вездесущий Джон Лант, вышедший, как уже говорилось, к тому времени на свободу, прозревший истину и потому тайно работавший теперь и на правительство. И Яков дал действительно по-королевски мудрый совет: ждать у моря погоды в виде французского нашествия и морально готовиться. С тем Лант и вернулся, а ещё вместе с другим якобитским агентом Вальтером Кросби (Walter Crosby) и стал помогать якобитам "готовиться". Только вот Вальтера Кросби почему-то скоро после такой "подготовки" арестовали и нашли при нём список людей в графстве Чешир, лояльных Якову.

Тут Лант решил сыграть по-крупному, сбросил маску и 15 июня прямиком отправился к государственному секретарю, которому и поведал о деталях заговора в Ланкашире, назвал много местных знатных имён и рассказал, как заказывал в Лондоне оружие и отправлял его в Ланкашир. Начались аресты. Первым, которого взяли, был почти невинный помещик в Чешире, чьи владенья особенно приглянулись Ланту. Впрочем, из-за отсутствия убедительных доказательств вины его отпустили и Лант остался с носом. Однако в списке числились ещё другие названные Лантом помещики, которых один за другим арестовали, поместили в Тауэр и затем отправили на суд в родной Манчестер.

17 октября 1694 года судьи прибыли в этот славный город и суд над самыми важными людьми Ланкашира и Чешира открылся под ропот местной публики. У обвинителей, включая Ланта, жаждно горели глаза и тряслись руки - так они жаждали заполучить себе поместья и стать джентльменами... в случае, если, конечно, местных "якобитов" признают виновными в госизмене, казнят и конфискуют владенья.

Хорошо бы стать джентльменом!

Впрочем, судьи, как ни старались, доказательств вины арестованных не нашли, зато обнаружили много нестыковок в показаниях Ланта и его подельников свидетелей. Хотя Лант и представил перевозчика, доставившего в Ланкашир купленное в Лондоне оружие, но это ему не помогло. В итоге джентльменов отпустили, а Ланта пожурили за лжесвидетельствование. Как ни странно, но имя якобитского агента Джона Паркера ни в ходе расследования, ни на суде не всплывало. Верно, с него нечем было поживиться.

По всей вероятности, ланкаширский заговор был фикцией в благордном деле отжима поместий. Хотя полвека спустя при ремонте особняка Standish hall в Манчестере и были обнаружены запрятанные там письма, которые подтверждали, по крайней мере, якобы приверженность этих людей Якову и закупки оружия Лантом. Но вряд ли ланкаширцы действительно жаждали хвататься за оружие ради лишь изгнанного короля. Вот если бы пришлось остаивать свою собственность, тогда другое дело!

Надо признать, были среди английских якобитов и идейные. Правда, их было раз-два и обчёлся. А может, раз и обчёлся. Речь идёт о Томасе Брюсе графе Эйлсбари (Thomas Bruce, 2nd Earl of Ailesbury). Граф являлся членом Палаты лордов и даже одно время был её спикером. Во времена царствования Стюартов Эйлсбари был беззаветно предан Карлу II, а после его смерти подобные чувства Томас Брюс испытывал и к Якову II/VII. С бегством своего кумира Эйлсбари занялся активной агитацией против передачи короны Вильяму Оранскому и выступал с подобными призывами в Палате лордов.

Как было сказано ранее, летом 1690 года англичане наложили в штаны, когда после убытия Оранского с войсками в Ирландию у южного побережья Англии появился большой французский флот, и после разгрома 10 июня английской эскадры французы могли бы свободно высадиться на английском берегу, будь на то политическая воля. На пике паранойи английское правительство заподозрило Эйлсбари в государственной измене, на что, вероятно, и были некоторые причины. Королеву Марию, которая осталась за старшего вместо убывшего в Ирландию давить якобитов супруга, 5 июля СБУ настойчиво попросила подписать приказ об аресте графа... и некоторых других английских "якобитов" за компанию.

Ваша величність, ïх треба заарештувати!

Однако Эйлсбари умудрился где-то на время сховаться, подождал, пока буря утихнет, потом сделался паинькой, убедил правительство и королеву Марию, что он-де ни при чём, для пущей убедительности принёс клятву верности Оранскому и Марии и в декабре снова, как ни в чём не бывало, заседал в парламенте. Вообще-то Эйлсбари был добряк, каких свет не видел. У него почти не было личных недругов, что в банке с пауками английской политики было чересчур редким явлением.

Некоторые источники сообщают, что через пару лет наш Эйлсбари оказался вовлечён ещё в один заговор против Вильяма Оранского. В конце декабря 1692 года Эйлсбари как будто встречался с адмиралом Делавэлем (Sir Ralph Delaval, 2nd Baronet), заслуги которого перед Англией, по мнению самого адмирала, не оценивали по достоинству и потому его не повышали в должности. Несмотря на то, что он и так уже был 6-ой в иерархии английских адмиралов и, кстати, участвовал в сражении с французами в мае-июне 1692 года, тем не менее, обида, похоже, подталкивала этого честолюбивого адмирала в лоно якобитов.

Обидно, понимаешь ли...

Хотя и не только этого, но и вице-адмирала Генри Киллигрю (Vice Admiral Henry Killigrew), которого, однако, ко всему прочему подогревали чувства благодарности последним королям Стюартам, при которых он был на первых местах в английском флоте; такая вот ностальгия.

Так вот, Эйлсбари с Делавэлем весной 1693 года разработали план, согласно которому эти два адмирала якобы по секретному приказу увели бы эскадры за пару сотен миль от Англии, оставив побережье вокруг Бирмингема открытым для высадки Якова с войсками. Затем будто бы Эйлсбари ездил во Францию и встречался сначала с Яковом, а затем и с самим Людовиком. Но, увы, предложение Эйлсбари для Людовика оказалось некстати, ибо французы ещё помнили события годовой давности, к тому же планировали более выгодную операцию во Фландрии и, похоже, уже задумывались об атаке на огромный конвой из 200 английских и голландских торговых судов (Smyrna convoy), готовившийся к отплытию в Средиземное море.

Между прочим, Киллигрю и Делавэлю с английской эскадрой в 45 кораблей как раз и было поручено проводить через Ламанш тот самый конвой, дабы защитить его от возможных атак французов. Что наши адмиралы добросовестно сделали и через 150 миль после выхода из Ламанша 7 июня 1693 года с чувством выполненного долга отважно повернули обратно к берегам Англии. Откуда им было знать без спутниковых снимков, что французский флот затаился совсем неподалёку. С конвоем осталось лишь несколько голландских и английских военных кораблей сопровождения. О французском флоте не было ни слуху, ни духу. Но проходя 17 июня мимо португальских берегов, транспортный конвой вдруг повстречал приветливо появившуюся из бухты Лагоса огромную французскую эскадру в сотню военных кораблей, доброжелательно ощетинившихся пушками... При желании можно подробно почитать про битву у Лагоса (Battle of Lagos), но где-нибудь в другом месте.

дружеская лагоская встреча

Англичанам и голландцам сильно повезло, что они потеряли лишь половину конвоя. В Англии же быстро нашли козлов отпущения и во всём обвинили адмиралов Киллигрю и Делавэля, вспомнили про их якобитские наклонности и на веки вечные отстранили от военно-морских дел.

А Эйлсбари всё никак не мог угомониться и, несмотря на видимое согласие с правящим режимом, граф всё ещё продолжал носить розовые очки, лелеять в сердце верноподданнические чувства и надежду на возвращение короля Якова, а также тешить себя составлением утопичных схем по осуществлению своей несбыточной мечты. Это не осталось без внимания компетентных органов и в самом начале 1996 года Эйлсбари обвинили - вероятно, потому что он был замечен шпионами рядом с Сен-Жерменом, - в подготовке очередного плана по реставрации династии Стюартов и вскоре посадили в Тауэр, где он проживал со всем комфортом до 1697 года, покуда не случилась беда с его беременной женой Елизаветой.

Не спрашивайте, когда они успели. В Тауэре жёны когда угодно могли заходить в гости к своим благоверным и даже проживать вместе с ними. Так что проблем с этим не было. Так вот, какой-то злопыхатель сообщил графине, что её изменника мужа казнили. У леди тут же начался преждевременный процесс, закончившийся, увы, летальным исходом. Быть может, это несчастье сподвигло Вильяма Оранского, самого пару лет назад потерявшего королеву Марию, на то, чтобы позволить под залог выпустить Эйлсбари, который, не долго думая, укатил в Брюссель, где женился во второй раз и жил в своё удовольствие ещё более 40 лет.

человек, который знал, как прожить долго и счастливо

А вы знаете, что прозорливый Людовик XIV считал Эйлсбари чуть ли не единственным английским аристократом, которым двигали не своекорыстные мотивы? Идеалисты живут лучше и дольше жадных. Так-то вот.

В следующие пару лет якобитские смуты в Англии связаны в основном с празднованиями дня варенья сына Якова, принца Уэльского, - 10 июня. Так в 1695 году по этому торжественному случаю в нескольких лондонских забегаловках, и в частности - в Dog tavern, состоялся бунт или, правильнее сказать, буйство подвыпивших якобитов. Они трубили в дудки, барабанили по всем звучным предметам, кричали во всё горло, устроили фейерверк и пытались заставить всех посетителей пить за здравие принца. Ну, примерно как фанаты Челси после выигрыша чемпионата Англии. Видя такое безобразие, возле таверны собралась толпа титушек, ворвалась внутрь, учинила погром и прогнала нахальных якобитов, среди которых были замечены, как заявляет летописец, Джон Фенвик (Sir John Fenwick, 3rd Baronet), Джордж Портер (George Porter), проповедник мистер Гудман и другие. Зачинщиков беспорядка, якобитов, вроде как привлекли к ответственности, но вовсе не за государственную измену, а всего лишь за административное правонарушение.

14 октября якобиты вновь собрались во многих закусочных славного града Лондона. На сей раз отмечать День Рождения самого Якова II/VII. Но, похоже, только попойками дело не обходилось. Ибо через несколько дней один коробейник, промышлявший торговлей в заречном лондонском районе Савэк (Southwork), пришёл к властям и заявил, что подслушал, как якобиты собирались 29 октября укокошить Вильяма Оранского, когда тот будет проезжать через Савек, возвращаясь из Фландрии на зимние каникулы. Хотя всерьёз слова какого-то там торговца власти не приняли, но охрану на всякий случай усилили. Это был далеко не единственный случай, когда законнопослушные, то бишь охочие до денежного вознаграждения, граждане наушничали властям о якобитских якобы кознях.

Впрочем, один сговор действительно имел место быть. И ещё какой! Иногда его называют заговором Фенвика, того самого, который якобы отметился в заварушке в Dog tavern. Из этого господина официальная пропаганда того времени сделала главного злодея. Верно, потому что он стоял выше других в общественной иерархии среди заговорщиков, слишком много болтал лишнего на допросах и уже давно был в чёрном списке правительства.

главный злодей по версии английской пропаганды 17-го века

До всех этих передряг и революции наш Джон Фенвик справно служил королю Якову, воевал на континенте и дослужился до генерал-майора. Но именно там, в Европе, в это время он и попался на глаза Вильяму Оранскому, который сразу проникся глубокой антипатией к Фенвику. Похоже, интуиция верно подсказала Оранскому, с какой стороны к нему старуха с косой подберётся.

В 1687 году Фенвик покинул военную службу, устроился на работу народным депутатом в Палате общин и стойко поддерживал в парламенте все инициативы короля Якова. Но вот случилась Славная революция, и этот джентльмен остался не у дел. К тому же в это время у него возникли большие финансовые затруднения, и Фенвик был вынужден продать своё поместье на севере Англии. В 1689 году Фенвика заподозрили в антиправительственной деятельности и на время посадили под замок. Похоже, что в тюрьме ему понравилось и он превратился в рецидивиста, ибо вскоре после освобождения вежливый джентльмен в общественном месте выразился о жене Оранского, королеве Марии, не совсем в политкорректных выражениях.

Примерно в это же время отметившийся подобными заслугами Джон Фенвик установил тесные контакты с изгнанным Яковом - они стали, так сказать, друзьями по переписке - и считался его агентом и советником по другую сторону пролива, за что ему, надо полагать, неплохо перепадало с богато сервированного сен-жерменского стола.

Так вот, где-то в 1694 году вокруг Фенвика начала собираться очень разношерстная компания "якобитов" не самого высокого пошиба, которые смекнули, что у Фенвика есть контакт с Яковом, на чём можно было подзаработать и извлечь иные выгоды. Среди членов этого подполья можно выделить двух ключевых персонажей, соратников Фенвика:

- Джон Паркер, агент Якова, прибывший в Англию ещё в 1692 году и о котором уже рассказывалось выше в связи с событиями в Ланкашире. Хотя его и арестовывали пару раз, но прохвост каким-то образом всегда умудрялся сбегать и снова вёл подпольную деятельность.

- Роберт Чарнок (Robert Charnock), бывший католический священник, потерявший работу после прихода Оранского к власти и тоже подвизавшийся около Якова, чтобы иметь хоть какой-то доход, и, несмотря на свой сан, также повоевавший в Ирландии под командованием вышеупомянутого Паркера и отправленный позже помогать ему в Англии.

К заговору было привлечено ещё много разнопёрой публики, весьма авантюрного характера и желавшей подзаработать. Поскольку все они были людьми не богатыми, то средств на фотки для потомства у них не хватало. Всего вокруг этого комплота тусовалось около 30-40 персон из местных...

как, например, Джордж Портер, офицер, забияка и завсегдатай якобитских таверн... или Джон Френд (Sir John Friend), военный чиновник, хотя и протестант, рьяный приверженец Якова, за что и был в своё время произведён тем в рыцари, и лишившийся своих постов после Славной революции, а теперь просто забулдыга... или лондонский юрист и чиновник Вильям Паркинс (Sir William Parkyns), которому не понятно чего не хватало на старости лет... или бывший актёр, а теперь джиголо герцогини Кливлендской - Карил Гудман (Caryll Goodman).

Якобитские орлы более высокого полёта, всякие там пэры графы и лорды, похоже, чурались иметь дело с этой кабацкой тусовкой. Хотя Эйлсбари, надо признаться, осенью 1695 года снизошёл до встречи с Фенвиком - для обмена мнениями и не более того, но к возникшему заговору был никак не причастен.

Ещё где-то в мае–июне 1695 года по просьбе сотоварищей Роберт Чарнок съездил во Францию просить у Якова армию в 10 тыс. человек, дабы поднять восстание. Нашёл, у кого спрашивать! Вот если бы у самого Людовика. Однако в то время солдаты покудова нужны были французскому королю для войны в Голландии. Тем паче Людовик уже давно задумывался о мирном соглашении об окончании затянувшейся до безобразия войны с Аугсбургской лигой, а потому даже и помыслить не мог в это время о посылке своих войск на территорию Англии... без особого на то повода. Хотя Людовик и продолжал снабжать Якова деньгами для организации подрывной деятельности в Англии, но был давно уже крайне невысокого мнения об управленческих талантах экс-короля и не ожидал от того чего-то путного.

Хотя Чарнок вернулся без обещания французских войск, но зато якобиты-заговорщики получили от Якова немалую сумму денег на осуществления своих благих замыслов, и детального отчёта о потраченных средствах, разумеется, никто Якову впоследствии не предоставлял. Распил он и в Англии распил.

До сих пор неясно, насколько Фенвик был вовлечён в заговор... и вовлечен ли вовсе. Потому как в действительности главным организатором и вдохновителем комплота являлся некто Джордж Баркли (Sir George Barclay), шотландский офицер, ошивавшийся где-то в окружении короля Якова и 27 декабря получивший от того партийное задание отправиться в Лондон и подстегнуть местных якобитов к путчу и восстанию. Яков назначил Баркли ни много ни мало бригадным генералом будущей повстанческой армии и дал понять, что не против, если против его зятя Вильяма Оранского будут предприняты некие "враждебные" меры ради блага его, Якова, королевского величества.

И вот следующим днём Баркли вместе с ещё одним якобитом майором Холмсом отправились в плавание через Ламанш. Вслед за Холмсом и Ватсоном в следующие 2-3 недели таким же образом в Англию переправили ещё 8 или 9 пар якобитов. Среди них была и верная жена Джона Паркера - ну прямо как встреча Штирлица с женой в "Семнадцати мгновениях". Стрелка для них всех, лондонских якобитов и заезжих гастролёров, была назначена в Ковент-Гардене, разбитном тогда районе города с множеством таверн, борделей, театриков и прочих радующих душу и тело заведений.

После тёплых встреч и задушевных бесед с лондонскими якобитами до Баркли дошло, что восстание с такой сборной солянкой не поднимешь. Тогда у него появилась другая великолепная богоугодная идея - похитить и умертвить Вильяма Оранского, после чего, подстёгнутые этой вестью, якобы прибудут войска с континента. Заговорщики рассматривали несколько возможных способов осуществления этого благого деяния и в итоге остановились на варианте с королевской охотой.

Дело в том, что с весны по осень Вильям Оранский воевал на континенте, а в холодное время года предпочитал греться у камелька в своём лондонском кенсигтонском дворце (Kensington Palace) и иногда выезжать на охоту. Оранский был человеком пунктуальным и, как правило, каждое субботнее утро выезжал развлечься со зверюшками в ричмондский лесопарк, или иначе королевские охотничьи угодья,

в сопровождении большой свиты, а ближе к вечеру, отпустив почётный эскорт сопровождения, возвращался обратно в большой карете, которую переправляли на пароме через Темзу, после чего она катила по узкой дорожке через тёмный парк в местечке под названием Тёрнхем-грин (Turnham Green). И вот там-то якобиты и запланировали устроить засаду и покончить с королём прямо в карете.

где-то в тёмном лесу я тебя порешу

Были наняты люди, припасено оружие, кони стояли по конюшням. Якобитские источники сообщают даже, что для путча были подкуплены чуть ли не два полка. Ну да, для списания потраченных сумм можно придумать и не такое.

всё должно было случиться здесь

В первой половине февраля в Англию также, на корабле контрабандистов, по поручению своего родителя прибыл внебрачный сын Якова герцог Берик (James FitzJames, 1st Duke of Berwick). Ему было поручено уговорить упрямых английских якобитов поднять-таки восстание. Несмотря на то, что всё было шито-крыто, английские власти через свою разведку во Франции пронюхали про прибытие Берика, объявили его в розыск и назначили награду в 1000 £ за его голову. Тем не менее Берику удалось повстречаться с упрямыми лондонскими якобитами и вслед за Баркли убедиться, что те ни в какую не желали подниматься на восстание, для чего они нашли кучу отговорок.

- Ну и упёртые! Трусы несчастные...

Сложилась патовая ситуация, когда никто не желал рисковать. Людовику претило посылать армию в Англию, пока там, по крайней мере, не вспыхнет большущее восстание, на что он, впрочем, мало и рассчитывал. Английские же подпольщики-якобиты спокойно пропивали французские денежки и отказывались поднимать бучу на свой страх и риск, пока армия с континента не высадится в Англии.

- утром - деньги, вечером — стулья!	- А может быть, сегодня - стулья, а завтра - деньги?

Когда же Берик вообще узнал, что якобиты собираются разделаться с Вильямом Оранским втихую, то, дабы не быть впутанным в это благопристойное дельце, не подставить батюшку и его покровителя короля Франции и не дать повод для международного скандала, предпочёл тут же со всей поспешностью смотаться обратно в Париж.

Тем временем заговорщики провели рекогносцировку местности и решили, что 40 вооружённых человек окружат Тёрнхем-грин, два отряда по восемь человек под руководством Роберта Чарнока и Джорджа Паркера с обеих сторон нападут на карету, в то время как третий отряд атакует спереди и разберётся с кучерами и лошадьми, после чего все дружно займутся пассажиром. Когда дело будет сделано, гонцы тут же дадут знать французам, что всё готово для вторжения. Вуаля! Vive la France!

Первоначально покушение наметили на субботу 15 февраля. Наблюдатели были расставлены по местам, а заговорщики в разных частях Лондона были наготове и ждали сигнала к выдвижению на исходные позиции. Поначалу всё действительно шло как по маслу. Наблюдатели сообщили Баркли, что королевская полевая кухня выехала из кенсингтонского дворца. Баркли поспешил послать гонцов, чтобы на местах все были на готове. Однако, не успел король выехать со своей свитой из дворца, как неожиданно полевая кухня на полной скорости прикатила обратно и ворота дворца наглухо захлопнулись. Вот те на!

Но Баркли это не напугало - мало ли что могло случиться. Операция была отложена до следующей субботы. Якобиты были решительно настроены довести дело до конца. В следующую же субботу 22 февраля ситуация повторилась один к одному: полевая кухня выехала, затем быстро вернулась. Однако охрана дворца была усилена. Тут уж заговорщики встревожились не на шутку. Более того - они ударились в панику. Самые заводилы, Баркли и Холмс, немедля отбыли к побережью, где их предусмотрительно на готове поджидала шхуна, а остальные якобиты были предоставлены своей судьбе.

Известно, что Оранский уже 24 февраля в парламенте поведал о раскрытии плана по его убийству. Похоже, первым стукачом стал некто Richard Fisher, который ещё в начале февраля успел рассказать всё графу Портлэнду (Hans William Bentinck, 1st Earl of Portland, Baron Bentinck of Diepenheim and Schoonheten), правой руке Оранского. Впрочем, Портлэнд не сразу поверил какому-то там Фишеру. Мало ли было желающих получить гонорар за донос на врагов народа. Желающих выслужиться было предостаточно. Но все доносчики были людьми незначительными и их наветы считались таковыми до поры до времени и не принимались всерьёз.

Но вот в последний момент, 14 февраля, появился действительно заслуживавший доверия источник - Томас Прендергаст (Sir Thomas Prendergast или Prendergass), бравый ирландский офицер. Он явился напрямую к его величеству и заявил о готовящемся покушении.

Пишут, что якобы 13 февраля заговорщики сообщили Прендеграсту, что ему, такому внушительному и солидному, поручается почётное задание - остановить карету Оранского 15 февраля в субботу, когда она будет проезжать через тёмный и сумрачный лес. Однако вместо выполнения партийного задания ирландец прямиком отправился к Оранскому.

Вряд ли он стал предателем из-за трусости. Похоже, ирландец был не глупым человеком, ибо потом несколько лет являлся членом парламента и довоевался до генеральского звания. Можно предположить, что уже тогда, когда он узнал о планах убийства короля, Прендергаст решил воспользоваться этой информацией с большой для себя выгодой (позже за этот "подвиг" Прендергаст получил солидную денежную премию, конфискованное якобитское поместье в Ирландии и вместе с ним титул баронета) и ждал удобного момента. И вот теперь, узнав место и время, дабы ему поверили, можно было спокойно идти в органы, а лучше - уж сразу к королю.

Оранский: - Не врёшь, Прендергаст?

Оранский ему поверил, хотя, похоже, его величество ещё колебался. Но когда 21 февраля Прендергаст соблаговолил вдобавок представить королю поимённый список участников заговора (в котором, однако, не было Фенвика !), сомнения Оранского рассеялись окончательно. Начались аресты, допросы и дознавания.

Вскоре была арестована большая часть участников проекта - менеджеров, специалистов и чернорабочих. Некоторым, правда, и удалось скрыться и сбежать во Францию. А вот те, которые оказались в руках дознавателей, ради спасения своей шкуры, готовы были на всё. Они принялись закладывать всех и вся, и зачастую рассказывали не то, как было в действительности, а то, что от них хотели услышать, трепались о якобитских встречах с участием не только Фенвика, но и Эйлсбари. Особенно отличился арестованный заговорщик по имени Питер Кук, который такого нагородил про бедного Фенвика, что того можно было теперь раз пять повесить, за что Кука в качестве благодарности наказали лишь ссылкой.

Другой активный участник проекта Джордж Портер хотел было скрыться, но не успел. Однако на его счастье в своё время он сильно чем-то помог Прендеграсту, и тот в счёт своего признания вымолил ему прощение у Оранского. Правда, Портеру пришлось со всеми потрохами сдать своего товарища Чарнока, с которым он долго делил кров и пищу, а также помочь потуже затянуть петли на шеях других менеджеров проекта.

Против самого Фенвика прямых доказательств не было. Вполне вероятно, что к заговору с покушением он не имел никакого отношения. Но он все равно, понимая, чего ждать от "друзей" заговорщиков, предпочёл уйти в глубокое подполье. Власти этому были только рады: чует кошка чьё мясо съела. Они давно точили зуб на наглого Фенвика, который их уже порядочно достал и последние 7 лет гадил как мог. А поимка - вопрос времени. Фенвик крутился, как уж на сковородке, пытаясь выбелить себя. Пишут, что он пробовал связываться с арестованными соратниками, дабы разными посулами убедить их не очернять его любимого. В чём ему много помогала любящая жена Мэри.

В итоге, когда Фенвику удалось добраться до Romney Marsh, дабы поймать очередной чартерный контрабандистский рейс во Францию, то, несмотря на чёрный парик и выкрашенные брови, один из знавших его королевских чиновников опознал Фенвика, вызвал подмогу и вооружённого до зубов беглеца взяли под стражу... к огромной радости английского правительства.

- Ну что, попался, Фенвик! - Не виновата я!

Бравый Фенвик, однако, даже в тюрьме не сдавался и пытался уворачиваться от обвинений. Сначала он заявлял, что действительно был знаком с Джорджем Портером, но ни о каком таком заговоре он с ним не разговаривал. Потом арестант попросил отложить суд, дабы он смог припомнить детали заговора. Дальше больше. Он накатал список якобы косвенно причастных к заговору должностных лиц, куда входили правительственные министры, герцоги и графы, и что они вели активную переписку с Яковом. Но это ещё не всё.

Фенвика привели в парламент, где депутаты вознамерились развлечься и послушать этот бред. Фенвик заявил почтенным английским парламентариям, что желает говорить с самим королём. Депутаты поаплодировали такой наглости и согласились. Очутившись перед Оранским, Фенвик вновь заявил о своей невиновности и пообещал взять обратно свои обвинения в адрес министров и раскрыть некоторые другие детали. В отличие от других арестованных заговорщиков, которые рассказыавали на допросах то, что от них хотели услышать, и получали за то поблажки, Фенвик говорил то, что никто не желал слышать, а потому и шансов у него не было. Так он в отчаянии тянул резину до суда и даже после, пока в января 1697 года его не казнили-таки.

Уже весной летом 1696 года, не откладывая дело в долгий ящик, в три захода 8 менеджеров якобитского проекта, оказавшихся наименее словоохотливыми, были признаны виновными в государственной измене и успешно преданы лютой казни через повешение.

Якобиты помнят своих героев!

В общем, в связи с этим заговором было арестовано где-то около 300 человек. Хотя некоторым и удалось переправиться во Францию из Ромни Марш через контрабандиста по кличе "фермер Хант". Впрочем, скоро французы заподозрили его в крысятничестве и 26 октября 1696 года среди ночи с французского судна высадился вооружённый отряд, ворвался в дом контрабандиста и увёз его и ещё одного якобита, якобы сбежавшего из ньюгейтской тюрьмы, на другую сторону Ламанша, где обоих кинули в тюрьму. Кстати, скоро к ним в застенках Бастилии присоединился экс-актёр джиголо Кэрил Гудман, с лихвой разболтавшийся на следствии и за что отпущенный на свободу. К концу 1697 года почти всех заговорщиков низшего звена, получив от них нужные показания, отпустили восвояси.

Английская пропаганда сумела из несостоявшегося покушения извлечь максимум выгоды для правительства, выставив несчастного Якова и всех якобитов французскими прислужниками, готовыми покуситься на самое святое для английского сердца - жизнь его величество. Благодаря такому раздутому подъёму патриотических чувств поддержка Вильяма Оранского среди английского населения заметно подросла, а ностальгия по Стюартам стала излечиваться.

Так что все тузы, как были тузами, так ими и остались. Даже идеалист Эйлсбари, несмотря на посещение Сен-Жермена и, как сообщают, на встречу другую с Фенвиком, в итоге остался счастлив и доволен. А вот шестёрки, погнавшиеся за вкусняшками морковками, лишились и того что имели, если не обладали хорошей фантазией, не сумели складно говорить и не постигли высшей истины.