| К оглавлению | |
|
Глава 24. Якобитское восстание 1745-1746 годов (1743-1746).
|
|
|
| |
2. Наш паровоз, вперёд лети, и в Дерби остановка
3. Когда в товарищах согласья нет и машинист никак не просыхает
Где-то до конца 1730х годов в нашей Британии всё было более-менее спокойно. Колонии успешно окучивались, денежки текли. Но вот среди некоторой части шотландской элиты начало проявляться недовольство ганноверской династией. Вероятно, причиной тому стали новые экономические порядки, проникновение английского капитала на север, разрушение старого патриархального уклада жизни в Горной Шотландии, что, вкупе, вело к потере части шотландской знати своей власти и, разумеется, доходов.
Кроме того Шотландия постепенно лишалась своих людских ресурсов. Так, правительство вопреки прежним обещаниям взяло и отправило призванные блюсти порядок и спокойствие в Хайлендс шотландские полки "Black Watch" на континент для участия в европейских разборках. К тому же многие шотландцы, будучи от природы людьми предприимчивыми, или же из-за крайней нужды, в поисках лучшей жизни потянулись в Америку зарабатывать доллары.
Надо признать, что хотя Уния и сама Англия не пользовались большой популярностью в широких шотландских массах, тем не менее, идея пригласить на царствование католика Якова, то бишь променять шило на мыло, большинство шотландцев, ставших давно уже протестантами, согласно социологическим опросам, явно не прельщала. К тому же многие в Нижней Шотландии начали приспосабливаться к новым порядкам, дабы урвать свой кусок от британо-имперского пирога.
Но вот в 1737-1738 годах среди некоторых шотландских дворян, которые не смогли или не захотели пристроиться на правительственных должностях и получить прочие экономические бонусы, началось про-якобитское брожение.
В 1738 году шесть подобных наклонностей вождей в Шотландии образовали "Ассоциацию якобитских лидеров" (Association for the Restoration of the Stuart), самым деятельным организатором которой выступил 40-летний Драммонд (на самом деле Макгрегор, но это имя было под запретом в Шотландии) из Балхалди (William Drummond of Balhaldy), сын вождя Макгрегоров, Алисдера. В анналах его часто называю просто Балхалди. Этот Драммонд-Макгрегор был небогат и, похоже, хотел всего лишь продвинуться среди шотландской знати, завоевать авторитет и, конечно же, заработать деньжат.
Другую более деятельную партию шотландских якобитов возглавлял молодой Джон Мюррей John Murray of Broughton 1718 года рождения. Он поучился в эдинбургском универе, затем в Лейдене в Голландии, после чего подался в Рим на якобитский двор, где ему очень понравилось. Мюррей сошёлся с молодым принцем Чарльзом Эдвардом и вошёл в его полное доверие. А в 1738 году вернулся в Шотландию устраивать личные дела и в то же время позиционировал себя среди шотландских вождей как конфиданд Чарльза Эдварда, делая тому промоушн в Шотландии.
И в самом деле, новое молодое поколение шотландских вождей быстро смекнуло, что красную майку якобитского лидера надо передавать сыну Якова принцу Чарльзу Эдварду... что, кстати, предлагал ещё в своих проектах почивший в 1732 году преподобный Фрэнсис Аттербери.
Так, например, братья Драммонд (James Drummond, 3rd Duke of Perth и John, 6th Earl), которые обучались в Париже, в 1739-40 годах напомнили принцу о его, так сказать, шотландском происхождении (хм... если проводить клинический анализ крови Чарльза Эдварда, то, например, польской породы там было куда больше, чем шотландской), напомнили тем, что подарив комплект горской одежды и полный набор военной амуниции шотландского горца. А вот папа нашего Карлуччио, Яков, считал себя что ни на есть коренным англичанином, однако из его старшего сына якобиты решили сотворить исконного шотландца.
|
| |
| Джеймс Драммонд: - Со своего плеча отдаю! | Джон Драммонд: - И книжку с картинками! |
А Генри, младшему сыну Якова, они презентовали красочный учебник по шотландским танцам, потому как оба брата несказанно любили всякие там танцы-обжиманцы. Братишки Стюарт сильно впечатлились от этих подарков, да так, что в 1741 году Чарльз Эдвард даже пару раз нарисовался на римских балах в шотландско-горском одеянии, что вызвало полный фурор среди местной публики, особенно её женской половины, которая озадачилась вопросом, что же они, шотландцы, носят под килтом. Не известно, удовлетворил ли принц Чарльз их любопытство или нет. Но судя по его натуре, скорее да, чем, нет.
Ибо по характеру что Чарльз Эдвард был полной противоположностью своему батюшке Якову, пессимисту и ипохондрику. Принц, скорее, пошёл в свою мать, Марию Клементину. Он был весел, активен и жизнерадостен. Ууу, озорник. Да к тому же оптимист до мозга костей, чему, надо сказать, немало способствовали придворные и воспитатели, которые загружали юные мозги иллюзорными мечтами о британской короне. Чарльз Эдвард выучился нескольким языкам, музыке, великосветским манерам и прочим придворным выкрутасам. К тому же он обожал такие активные занятия как охота, скачки, теннис и гольф. А если ещё учесть, что он представлял собой высокого, стройного и общительного симпатягу, то понятно, что новый харизматический якобитский лидер уже вполне созрел для будущих подвигов.
|
| симпатяга Чарльз Эдвард |
Тем не менее, римские кулинары всё же добавили в эту огромную бочку мёда одну маленькую ложечку хорошо всем известной субстанции. Ещё папаша Яков замечал необычайное пристрастие своего отпрыска к горячительным напиткам. Но серьёзно к этому тогда никто не относился, списывая всё на молодость.
Однако даже наличие лидера и кучки недовольных вождей было недостаточно для большой заварушки в Шотландии и уж тем паче в апатичной Англии. Для этого требовалось как минимум желание одного из крупных игроков за карточным столом в европейском казино разыграть якобитскую карту.
И скоро ситуация на европейском ТВД стала действительно складываться в пользу привлечения к работе наших якобитов: с 1739 года Британия вступила в войну против Испании; а в 1740 году в Европе да и по всему миру начался очередной милитаристский угар - считай, всамделишная мировая война! - под общим названием "война за (теперь уже) австрийское наследство". Ибо император Карл VI из габсбургской династии приказал долго жить, а Франция, Испания и Бавария - в отличие от Британии и Голландии - отказывались признавать его дочку Марию-Терезу императрицей. Ну и пошло-поехало.
|
И теперь Британия и Франция в этих военных конфликтах вновь, как в старые добрые времена, очутились по разные стороны баррикад, хотя и без официального объявления друг другу войны - в гибридной войне это не обязательно. Разумеется, во Франции опять стали благожелательно относиться к идее реставрацию Стюартов или, по крайней мере, отвлечения британских войск с европейского ТВД на домашние разборки.
Тем временем наш Джон Мюррей унюхал, что запахло жареным, и полный кипучей энергии в декабре 1739 года прибыл в Париж. Вероятно, не почувствовав там полного к себе доверия, в феврале Мюррей приехал в Рим, дабы заручиться поддержкой самого Якова, с которым он, правда, так никогда и не встречался. Тем не менее Яков, чтобы поскорее разделаться с надоедливыми хлопотами, распорядился отправить Мюррея обратно в Париж и написать для того письмо к своему парижскому эмиссару лорду Семпиллу (Francis Sempill, 2nd Lord Sempill of Dykehead) с просьбой представить этого чересчур энергичного молодого человека Первому министру Франции кардиналу де Флёри (Andre-Hercule de Fleury).
|
| - Мюррей? Хм, не знаю такого. |
Однако Франция не желала сломя голову пускаться в очередную авантюру в Британии. Кардинал Флёри заявил Семпиллу, что Людовик XV готов оказать пребольшую помощь Ассоциации шотландских якобитов... при условии, что якобиты в Англии не будут сачковать и также активно возьмутся за подготовку восстания. Потому как французские агенты сообщали Флёри из Англии, что местные якобиты представляли собой просто "ленивых брюзгунов".
И вот Драммонд-Макгрегор, или просто Балхалди, председатель Ассоциации шотландских якобитов, по заданию французов отправился в Англию и до начала 1741 года пытался зарядить энергией давно севшие аккумуляторы местных якобитов. Всё втуне. В марте 1741 года в Эдинбурге Балхалди встретился с конкурирующим якобитским агентом Джоном Мюрреем, который бессовестно навешал лапши на уши своему старшему однопартийцу о якобы тяжёлых чемоданах с деньгами и 20 тысячах храбрых французских воинах, рвущихся в бой и готовых к отправке в Британию по первому свистку.
Покуда Франция замышляла расшевелить якобитское болото в Англии, внутрибританские делишки продолжали меняться к худшему. Так, в 1742 году Георг II по-нахальному взялся оплачивать немецкие ганноверские войска за счёт британской казны, что до крайности возмутило законопослушных английских налогоплательщиков. Разразился преогромный скандал и правительству непотопляемого Роберта Волпула (Robert Walpole, 1st Earl of Orford) пришлось уйти в отставку.
|
| - Потопили-таки, черти! |
В разбитой на фракции Палате общин все перегрызлись друг с другом. Недовольный этими склоками 62-летний герцог Аргайл (John Campbell, 2nd Duke of Argyll), фактический наместник по Шотландии, плюнул на всё и также ушёл на пенсию.
Якобитам самый раз было воспользоваться случаем, но их болото было ещё повзбаламученней английского. Ибо каждый, принявший вид якобита, совершил это деяние не ради священной борьбы по реставрации Стюартов, а преследуя свои сугубо личные цели и желая получить побольше бонусов от чести называться "якобитом".
Так, например, престарелый уже Саймон Фрэйзер (Simon Fraser, 11th Lord Lovat), тот самый, который по заданию Людовика XIV в 1703 году ездил на разведку в Шотландию и ради улаживания своих имущественных вопросов выболтал французские планы английскому правительству, о чём было рассказано в главе 12, так вот, этот хитрый лис впоследствии получил прощение английского правительства, что не помешало ему вновь втихомолку примкнуть к якобитам, и теперь он обещал Якову поддержку свою и всех на свете Фрэйзеров, если тот ни много ни мало присвоит ему титул герцога.
Балхалди тоже продолжал отрабатывать полученные от французов авансы. В декабре 1742 года транзитом через Англию он вернулся во Францию, где в самом деле увидел большое воодушевление среди местных французских якобитов. Поддавшись общему настроению и зарабатывая деньги и авторитет, почти весь 1743 год наш Балхалди строчил отчёты о якобы "потенциальной силе" английских якобитов, для чего ещё на пару месяцев скатал в Англию для сбора материалов для своей диссертации.
Ну и Джон Мюррей, конечно, старался не отставать от своего конкурента. Сначала он пытался заручиться поддержкой (и деньгами) среди шотландских вождей. Хотя и без особого успеха. Вместо этого шотландские якобиты посоветовали Мюррею искать вспоможения в Париже, где тот и оказался в январе 1743 года. Здесь якобитский агент наврал французскому правительству с три короба о всесилии шотландских якобитов, а французы в ответ сочинили ему басню о своей громадной поддержке святого якобитского дела.
В феврале 1743 года почил кардинал Флёри. Иностранными делами во Франции стал заниматься, как и положено, глава МИДа - Жан-Жак Амело (Jean-Jacques Amelot de Chaillou), пока новый Первый министр кардинал Тансен (Pierre Guérin de Tencin) входил в курс дел. Естественно, смена начальства в Версале не обошлась без интрижек, которые мы, однако, оставим за кадром.
|
| - Ну дайте разобраться-то, что к чему тут у вас! |
В июне 1743 Балхалди написал Якову письмо с предложением отправить Чарльза Эдварда в Париж, что якобы ему посоветовал кардинал Тансен. Яков вроде как был и не против, лишь бы его самого не дергали. Самому же принцу, учитывая всё вышесказанное о нём, эта идея ну просто не могла не прийтись по душе, и окрылённый Чарльз принялся ещё более усердно тренироваться в стрельбе в итальянских лесах по несчастным диким животным, сокращая их популяцию почти до нуля к негодованию гринписовцев.
А в славном городе Лондоне среди местной элиты в сей момент царила атмосфера тревожной неопределённости. Многие английские лорды-пэры, не зная, как там дело повернётся, наезжали как в Париж, так и втихаря в Риме повидаться с Яковом.
В августе 1743 года Людовик XV послал своего конюшего Джеймса Батлера в Англию, якобы на скачки и прикупить лошадок. На самом же деле Батлер встречался с местными якобитами, которые сумели навешать ему лапши на уши - мы знаем, как англичанам нравится это делать - и убедить в своей неистовой поддержке Реставрации в Англии.
Семпилл в Париже гудел в ту же дудку. По его словам, на всю большую и необъятную Англию осталось всего 16 тыс. штыков, а в Шотландии и того меньше: эскадрон гусар летучих, 3 батальона пехоты, остатки "Black Watch", которых по состоянию здоровья не отправили в Европу, и несколько маленьких ЧВК - которые все якобы готовы были дезертировать при первой же возможности, ибо так они якобы ненавидели ганнноверскую династию.
Тем не менее английские якобиты вовсю упирали на то, что без поддержки французско-швейцарских войск о Реставрации ну никак не обойтись. Через Семпилла они просили лишь не присылать ирландцев, которых в Англии на дух не выносили. Семпилл предложил французам нанять английских лоцманов и организовать высадку десанта под командой герцога Ормондского в устье Темзы, а принцу Чарльзу Эдварду сидеть в Риме, как мышка в норке, дабы английское правительство ничего не заподозрило. То бишь английские якобиты желали свершить подвиг Реставрации французскими руками-штыками. Французы были не дураки и после недолгих консультаций этот план отвергли.
Шотландские якобитские агенты также продолжали суетиться во французской столице. Драммонд-Макгрегор из Балхалди снова встречался с Мюрреем и заверил того, что глава французского МИДа Амело горячо поддерживает якобитов. Эти два суперагента встретились с Семпиллом. Тот, однако, тяги к поспешным - да и вообще к любым - действиям не испытывал и, как и Балхалди, противился встречи Мюррея и Амело. Каждый тянул одеяло на себя. Вообще говоря, в святом якобитском семействе в Париже царили полные разброд и шатание с присущими им склоками, ревностью, конкуренцией и завистью, ибо каждый преследовал свои сугубо личные цели. Бедный Яков пытался их как-то примирить, но куда там!
Где-то в августе 1743 года Балхалди с Мюрреем поехали в Лондон, где престарелый полковник Сесил (William Cecil), старый и уважаемый человек среди якобитов, с 1731 года являвшийся представителем Якова в Англии, принялся им плакаться на засевшего в Париже Семпилла. У всех якобитов находились те или иные поводы быть недовольными и катить бочку друг на друга. Сесил причитал до тех пор, пока его в 1744 году не поместили в гостиницу для престарелых якобитов в Тауэре.
В октябре того же года Балхалди вместе с конюшим Батлером, "прикупившим" лошадок, вернулись в Париж с отчётом-презентацией о якобы готовности английских якобитов к французскому вторжению в начале 1744 гора. Балхалди набрался наглости и предложил французам отправить из Дюнкерка 12000 воинов во главе с самим маршалом Морицем Саксонским Maurice de Saxe в Англию и 3000 человек с оружием и деньгами в Шотландию. Масштабно мыслил человек.
|
| - Как? Меня в диверсанты? Он что, чокнутый? |
Мюррей же, напротив, спешить не хотел - вероятно, отчасти наперекор Балхалди. Он вернулся в Шотландию, написал Якову о жалобах старика Сесила на Семпилла и Балхалди. В Шотландии Мюррей пытался переманить под якобитские знамёна ультра-протестантов кэмеронцев, обещая им якобы от имени А Якова якобы полную свободу совести и выплату зарплат их священникам после Реставрации. Но, похоже, кэмеронцы не повелись.
Важно отметить, что мало того, что якобиты в Англии были разрозненны между собой, так они ни в какую не желали сколь либо координировать свои действия - или бездействия - с шотландскими коллегами. А почему? Да потому, что у всех были свои собственные интересы. Вдобавок английским якобы якобитам было куда больше терять в случае неудачи, нежели шотландским, и они надеялись, что французы обойдутся без их активного участия.
Во Франции же, получив оптимистичные отчёты Балхалди, правительство в Версале да и сам Людовик XV вроде бы им поверили или сделали вид, что поверили, потому как в ноябре 1743 стали формально запустили проект подготовки десанта в Англию. Конечно же, Людовик в первую очередь думал не о реставрации Стюартов, а об отвлечении английских войск с европейского ТВД, где они поддерживали в то время претензии Марии Терезы в споре за корону Священной Империи. По правилам обычной гибридной войны открыто объявлять войну Британии в планы Людовика пока ещё не входило. В декабре того же года он поделился планами со своим дядей, испанским королём Филипом V. Первоначально предполагалось, что эскадра из 7 военных кораблей и 27 транспортных выйдет из Дюнкерка в направлении британских берегов уже 15 января.
По заданию французов очковтиратель Балхалди отправился в Рим, куда он прибыл 19 декабря, где должен был убедить Якова с помощью своей презентации в готовности английских якобитов подняться на священную борьбу и на словах передал Чарльзу Эдварду призыв Людовика прибыть в Дюнкерк. Предполагалось, что как только принц Чарльз прибудет во Францию, сразу направить его если не вместе, то вслед за десантом, чтобы ещё более подстегнуть заварушку в Англии.
И действительно, уже через 4 дня, 23 декабря, Яков, прочитав презентацию, вздохнул и подписал указ о регентстве своего сына Чарльза Эдварда... Недолги были сборы, и в ночь на 10 января принц, навсегда простившись с родителем, в карете покинул Рим, якобы на охоту. Даже брат Генри был не в курсе, куда тот подевался. Затем принц Чарльз, отпустив такси и эскорт, пересел на лошадь и в сопровождении одного лишь якобита Джона Грэма, якобы грума, поехал дальше. У него были поддельные документы на имя некоего Маллоха (Malloch), так что кому-либо было трудно придраться к нему по пути. Однако по дороге на Лазурном берегу в городке Antibes Чарльза ждала непредвиденная задержка аж на целых 8 дней для прохождения карантина по приказу санэпидемнадзора. И лишь 10 февраля принц прибыл таки в Париж, якобы инкогнито. А 15 февраля французское казначейство перечислило Семпиллу 10000 ливров для нужд Чарльза Эдварда. Несмотря на все меры конспирации, шила в мешке все равно не утаишь. А потому английские агенты в Париже уже через несколько дней пронюхали о прибытии туда Чарльза Эдварда.
Не все якобиты, однако, были столь оптимистичны касательно перспективы заварушки в Англии. Так, Мюррей и герцог Перта Джеймс Драммонд были прекрасно осведомлены о плохой готовности английских якобитов, а точнее - о их полной неготовности, а потому чувствовали себя не в своей тарелке, но батьке не перчили и на рожон не лезли.
Но тут сами английские якобиты пришли им на помощь. Они принялись канючить и тянуть резину и, ссылаясь на неподходящее время года и кошмарную погоду, просили французский генеральный штаб перенести десантную операцию хотя бы на середину февраля.
Вроде как на том и порешили. Надо понимать, однако, что король Людовик XV и его Первый министр кардинал Тансен действовали осторожно, не желая подставляться. Никаких письменных обещаний и прочих компрометирующих документов. Они якобы ни сном ни духом не ведали, кто такой Балхалди и чем он вообще занимается.
А тот по-быстрому смотался в Англию, вернулся и заявил, что нападать надо через Темзу в восточном районе Лондона Blackwall и что английские якобиты обещались прислать лоцманов и присоединиться к французам, когда те прибудут в Лондон. Ну-ну...
|
И вот король Людовик в начале февраля приказал адмиралу Роквилю Roqueville с эскадрой из Бреста напасть на английские корабли и расчистить путь для высадки десанта. Ибо дипломатические приличия в это время были отброшены и где-то в феврале-марте Франция с Англией с радостью объявили друг другу войну, хотя, по некоторым источникам, они это сделали осенью 1744 года, не суть важно, ибо де-факто они воевали друг против друга уже с 1743 года.
Предполагалось, что конвой для десанта должен прибыть в Дюнкерк, где уже ждал вовсе не желавший участвовать в этом сомнительном предприятии маршал Мориц Саксонский с прозябавшими там французскими десантниками в количестве 15000 душ. Однако английских лоцманов так и не дождались. А кто и сомневался? Где был Чарльз Эдвард в эти дни неизвестно. Вероятно, вкушал прелести жизни у своих друзей в городке Гравлин (Gravelines), что в 25 км от Дюнкерка, и ожидал свистка.
Бравый адмирал Роквиль точно выполнил приказ короля и вышел из Бреста со своим флотом из 22 кораблей 6 февраля. Тем временем французам уже стали поступать сигналы о приближении с севера английского флота из 52 кораблей под началом уже упоминавшегося нами в главе 21 небезызвестного адмирала Норриса (John Norris).
|
| стареем, стареем |
Выйдя в море, Роквиль не преминул послать сообщение маршалу Морицу Саксонскому, дабы тот со своими силами срочно выходил из Дюнкерка, покуда адмирал будет его прикрывать.
Маршал действительно так быстро отправил корабли с десантом в море, что ни он сам, ни принц Чарльз на борт запрыгнуть не успели. Как в воду глядели, ибо в это самое время около южного побережья Англии адмирал Роквиль, повстречав подошедший с севера намного превосходящий его английский флот, предпочёл за лучшее не ввязываться в драку и убраться по-добру по-здорову. Адмирал Норрис хотел было помчаться вдогонку за своим французским коллегой, чтобы поприветствовать того пушечной пальбой прямой наводкой. Но этой дружеской встрече двух адмиралов помешал поднявшийся ужасный шторм, такой, что англичанам стало не до приветственного салюта, а французам - не до Англии.
Впоследствии этот ураган получил прозвище "Протестантский ветер" - хм, как будто всё это имело отношение к вероисповеданию. Он разметал французские корабли по морю и они кое-как поодиночке вернулись в Брест и Гавр... те, которые не потонули. От самого же Роквиля аж целую неделю не было ни слуху, ни духу. Тот же шторм повредил и корабли вышедшие было из Дюнкерка.
Более того, в марте до французского начальства стали доходить сведения о настоящей мощи - то бишь немощи - якобитов в Англии. Французам не оставалось ничего другого, как вовсе отменить затею с десантированием в Англии и переключить свои усилия на наземные операции на континенте.
Где-то 11-13 марта принцу Чарльзу тактично сообщили о задержке с отправкой экспедиционного корпуса в Британию и просили подождать... у моря погоды. Чарльз Эдвард послушно прождал на побережье до апреля, хотя душа его так и рвалась в Британию. В Гравлине принц повстречался с графом Маришалем (George Keith, 10th Earl Marischal), активным участником якобитский заварушек в Шотландии в 1715 и 1719 годах, и даже предлагал нанять шаланду и вместе переправиться в Шотландию.
|
|
Шаланды полны якобитов
На север Кейт не поведёт, И все вояки шляпы снимут, Когда в таверну он войдёт |
Маришаля такая перспектива, однако, не прельстила, и в апреле принц, осознав, что французы его кинули и ждать дальше не имеет смысла, отправился в Париж на консультации.
|
|
На меня пускай смотрят искоса,
Низко голову наклоня. Я приду в Париж, чтобы высказать, Всё что на сердце у меня! |
В это время Яков написал ему письмо, в котором просил своего Карлуччио оставить эти ребяческие затеи и ради бога вернуться в Рим под крылышки местного и родного пап. Но принц был - пока ещё - не из тех, кто опускает руки, и сам взялся за дело.
Поначалу он сошёлся со своими родственниками по материнской линии - с семьёй герцога Булонского (Charles Godefroy de La Tour d'Auvergne, 5 th Duc de Bouillon), который был женат на тётке Чарльза, сестре Марии Клементины Собьески.
Чарльз произвёл неизгладимое впечатление на сына герцога, молодого принца Туренского (Godefroy-Charles-Henri, Prince de Turenne), и его зятя принца Гемене (Jules Hercule Mériadec de Rohan), заразил их своим оптимизмом и идеей реставрации Стюартов в Англии. Но судя по последствиям больше всего под влияние его чар попала дочка герцога, Мария Луиза Генриетта, вышедшая незадолго до того замуж за принца Гемене де Рохан; но об этом в следующей главе.
В августе Мюррей повстречал Чарльза Эдварда в Париже и попытался было отговорить того от очередной авантюры, но принц был упрям, как .., и твёрдо заявил о своём намерении во чтобы то ни стало прибыть в родную Шотландию следующим летом.
Чарльз Эдвард более походил на мать, чем на отца - харизматический, энергичный, жизнерадостный, волевой и уверенный в себе... несмотря на то, что у 24-летнего принца всё боевое мастерство заключался в стрельбе по диким животным, а весь полководческий опыт в созерцании в 1734 году с безопасного расстояния осады городка Гаэты (Gaeta) в неаполитанском королевстве, находившемся под властью Габсбургов.
Примерно в это время Чарльз Эдвард начал усиленно изучать гэльский язык, поводом к чему, похоже, стали поэмы и песни, сочинённые шотландским поэтом-якобитом по имени Alasdair mac Mhaighstir Alasdair для подталкивания принца на приезд в Шотландию. Эти вдохновлённые стихи прислали в Париж, и, слушая их переводы, обвороженный принц проникся до глубины души и начал зубрить гэльский, чем вы тоже можете заняться в соответствующем разделе этого сайта.
На французском дворе бедного принца открыто не принимали - надо полагать, по дипломатическим соображениям. Чарльза достало такое показное пренебрежение к его якобитской персоне и тайком от батюшки Якова он свёл дружбу с богатенькими ирландскими ссыльными, некогда якобитами, а теперь банкирами, купцами, финансистами и прочими разбойниками. Особенно большая их диаспора образовалась в Нанте. С этими деловыми ирландцами принца свёл другой ирландец, О'Брайен (Charles O'Brien, 6th Viscount Clare), бывший в некотором родстве с Чарльзом и командовавший на тот момент полком в Ирландской Бригаде.
|
И вот они-то и взялись подсобить принцу получить кредиты без предъявления справки НДФЛ. Не за просто так - себе в убыток ирландцы ничего делать не станут, - а под залог драгоценностей, доставшихся принцу от матери Марии Собьески.
Дело в том, что для отправки принца Чарльза с оружием и деньгами в Шотландию для поднятия там якобитской бучи, требовались финансовые вложения. Экспаты-ирландцы полагали, что эта заварушка простимулирует французское начальство открыто поддержать якобитов, в том числе и войсками. У этих инвесторов был хороший шанс не только заработать на военно-якобитских поставках, но и в случае успеха авантюры получить дивиденды в будущем.
Действительно, пыл и задор французских властей поостыл, про идею с десантом в Англию они успешно забыли и нисколько не помогали Чарльзу в его начинаниях. С другой стороны, французы закрывали глаза на активность якобитов и все их приготовления, ибо заварушка в Шотландии при текущем раскладе карт в европейском казино была бы на руку Франции. К счастью принца Чарльза, в лице ирландских экспатов у него нашлись хорошие инвесторы для попытки осуществления давно лелеемой мечты о британской короне.
А в это время бывший глава английского правительства Роберт Волпол, хоть и в отставке, но ещё имевший огромное влияние на британское правительство через своего ставленника премьер-министра, вовсю причитал, что британская армия на континенте терпит де поражение за поражением, что кинг Георг, чёрт возьми, ошивается в Ганновере, а войск дома осталось всего-то с гулькин нос: 5 тысяч душ на суше и не больше 15 боевых кораблей у побережья.
И правильно причитал, потому как в мае 1745 года - впрочем, уже после смерти Волпола - маршал Мориц Саксонский нанёс англичанам и их союзникам поражение в крупнейшем в той войне сражении - под Фонтенуа (Fontenoy. Английские войска с союзниками там возглавлял герцог Камберлендский (Prince William Augustus, Duke of Cumberland), третий сын короля Георга, которому ещё предстояло "прославиться" в деле борьбы с якобитами, о чём будет ниже.
|
Пока то да сё Чарльз Эдвард приобрёл в секонд-хэнде линейный корабль "L'Elisabeth" с 64 пушками на борту и нанял на него 760 человек десанта, преимущественно ирландцев, а также взял на прокат 18-ти пушечный двухмачтовый фрегат "Du Teillay".
|
| такой вот фрегатик |
Конечно, не он сам этим занимался. В том ему подсобили видный ирландские бизнесмены с якобитскими корнями - Рутледж (Walter Rutledge) из Дюнкерка, а также Антуан Уолш (Antoine Vincent Walsh) из Нанта, который сделал себе состояние на работорговле. Но, как говорится, деньги не пахнут, особенно якобитские.
На корабли загрузили З500 мушкетов, 2400 рапир, 20 полевых пушек и прочую аммуницию, ну и деньги, конечно, - 4000 луидоров для стимулирования шотландских вождей. Последние дни Чарльз Эдвард провёл в наваррском поместье герцога булонского, где распорядился отправить три письма после своего убытия: отцу - со своими планами, Людовику – с надеждой на будущую поддержку, испанскому королю – почти то же самое.
21 июня 1745 года в Сен-Назере (Saint-Nazaire) Чарльз Эдвард поднялся на борт "Du Teillay"
в сопровождении своего ирландского бизнес-партнёра Уолша. На корабль село ещё 7 человек, известных
в анналах как "Семь человек из Мойдарта" ("Seven Men of Moidart"), названных так по месту
высадки в Шотландии:
- ирландец John William O'Sullivan, полковник во французской армии, военный советник
принца;
- ирландский священник George Kelly;
- англичанин Francis Strickland, бывший учитель принца;
- шотландец Aeneas MacDonald, парижский банкир;
а также почти семидесятилетние старцы, движимые яркой мечтой "Увидеть Шотландию и умереть!":
- ирландец Sir Thomas Sheridan, старый вояка и бывший учитель принца;
- ирландец Sir John MacDonald, старый офицер ирландской бригады;
- шотландец William Murray (Marquis of Tullibardine и "Duke of Atholl"), хорошо
знакомый нам по главе 20;
Вроде как на корабле были ещё и другие сторонники принца Чарльза Эжварда, желавшие доехать на
халяву до Шотландии, но из-за своего невысокого статуса в исторические анналы и, соответственно,
википедию им попасть не удалось. По крайней мере, принц Чарльз в документах говорил о семи
спутниках.
Через пару дней маленькая флотилия недалеко от южного побережья Корнуэлла напоролась на недавно модернизированный военный английский корабль "Lyon". "L'Elisabeth" и её противник сошлись в клинче, почти в упор расстреливая друг друга из пушек. Небольшой "Du Teillay" оказался под прикрытием Элизабет и лишь время от времени высовывался из-за её кормы и палил исподтишка по английскому кораблю. Тому досталось мама не горюй.
|
Постреляв несколько часов, французские корабли оставили английского Льва залечивать раны - 52 200-х и 160 300-х. Однако "L'Elisabeth" пострадала не меньше, потеряв ещё больше людей, но главное - был убит её капитан. А потому лишённая начальника хромая Элизабет направилась к родным французским берегам, предоставив "Du Teillay" удовольствие путешествовать в гордом одиночестве.
2. Наш паровоз, вперёд лети, и в Дерби остановка
3. Когда в товарищах согласья нет и машинист никак не просыхает
|