БЕЗ РЕКЛАМЫ здесь => knightswood.ru

Объединение Англии и Шотландии
или история о том как жирный английский бульдог приручил дикую шотландскую кошку

Правильнее было бы назвать то, что произошло, присоединением Англией Шотландии. Сегодня эта история, овеянная мифами и домыслами, укорами и пререканиями, актуальна как никогда, ибо, весьма вероятно, что союз нерушимый прикажет скоро долго жить. А потому весьма любопытно вспомнить, как заклятые друзья Англия и Шотландия стали единым государством.

Началось всё, конечно, с объединения корон, когда в 1603 году от рождества Христова Джеймс VI шотландский унаследовал английский трон после смерти королевы Елизаветы и стал Джеймсом I английским. Казалось закономерным, что рано или поздно парламенты тоже объединятся, но старинная вражда, взаимная подозрительность и недоверие ещё на протяжении столетия оставались непреодолимой преградой. Шотландцы вполне разумно опасались, что в случае объединения их страна может стать очередной областью Англии по примеру того, как это фактически произошло с Уэльсом в конце 13-го века. В общем, исконные противоречия между северным и южным соседями никуда не делись.

План Дарьена

Некто Вильям Патерсон (William Paterson), индивидуальный частный предприниматель, выходец из графства Дамфризшир в Шотландии, отправившийся загорать на Багамы и заодно богатевший на торговле в Америке и Вест-Индии, вернулся в Европу с бронзовым загаром и идеей создать колонию на панамском перешейке Darien, дабы можно было совершать перевалку товаров через перешеек и доставлять их с Тихого океана в Атлантический, минуя мыс Горн или же мыс Доброй Надежды, и, конечно, зарабатывать на том кучу бабок.

Вильям Патерсон

Поначалу Паттерсон вернулся в Европу и пытался продать свою идею сперва Священной Империи, а затем Голландской Республике, впрочем, в обоих случаях никто на его удочку не клюнул. Патерсон приехал в Англию. И хотя короля Вильяма также не вдохновила его идея с планом Дарьена, зато с его подачки в 1694 годы был образован Банк - и фактически Резервная система - Англии, в котором он стал одним из начальников, правда, через год он вынужден был уйти оттуда "по собственному желанию". Затем Патерсон подался в Шотландию, где с его лёгкой руки также был создан Банк Шотландии. Но, видимо, банкиром ему быть не хотелось, и Патерсон уговорил почему-то оказавшимися такими доверчивыми шотландцев воплотить в жизнь его идею фикс - проект Дарьена. В Эдинбурге при его содействии была учреждена Шотландская Компания по Торговле с Африкой и Индиями (Company of Scotland Trading to Africa and the Indies), которая также делала промоушн плану Дарьена. В итоге, под этот проект была образована дочерняя компания (Company of Scotland), примерно половину акционеров которой составляли шотландцы, а вторую - англичане, которые также были падки на барыши. Патерсон убеждал создать на перешейке шотландскую колонию, что, по его словам, принесло бы огромные прибыли. Но в последний момент английский король Вильям выказал своё крайнее неодобрение проекту, тут ещё английская Ост-Индская компания (East India Company), опасаясь конкуренции, надавила, и, короче, испуганные английские инвесторы со своими капиталами дружно покинули проект. Шотландцы обратились к голландцам, но и там влияние Вильяма было велико, а потому получить ничего не удалось.

Герб шотландской Компании по Торговле с Африкой и Индиями

В итоге шотландцы собрали около 400,000 £, что составляло почти половину годового валового дохода страны! Тысячи добровольцев, среди которых было много изголодавшихся горцев (ибо конец века выдался чрезвычайно неурожайным в Шотландии) и отставных солдат, изъявили желание отправиться в новую колонию. 12 июля 1698 года пять судов отплыли из Лейта. Там же присутствовал и сам Патерсон с женой, которая, однако, не вынесла ужасного плавания и умерла вместе со многими другими. Только 30 октября корабли прибыли на перешеек Дарьен. Они разбили лагерь на берегу, назвали землю Новой Каледонией, а свою столицу – Нью-Эдинбург (New Edinburgh), и рядом на взгорке возвели форт Сент-Эндрю. Положение у колонистов было не простое: не хватало еды, грозило нападение испанцев. Лишь местные аборигены изредка из жалости приносили им фрукты и рыбу. Когда шотландцы отправили судно за помощью и провизией в английскую колонию на Ямайке, им было сказано официальными лицами, что король Вильям запретил оказывать какую-либо помощь проекту Дарьена. Таким образом, через семь месяцев после прибытия 400 поселенцам не оставалось ничего иного как отдать богу душу, остальные же были ужасно истощены и больны лихорадкой, которую в тех краях европейцу подхватить было проще простого. Поскольку упорства и трудолюбия Робинзона Крузо им явно не доставало, то падшие духом, доведённые до отчаяния колонисты решили всё бросить, вместе с Патерсоном погрузились на корабль и двинулись обратно, увозя с собой горе, разочарование и лихорадку, от которой, кстати, добрая половина из них скончалась по дороге. Из 1300 человек вернулось лишь 300, хотя некоторые, самые упёртые остались на берегу. Из этих первых пяти кораблей лишь одно судно, Caledonia, проездом через Нью-Йорк вернулось в Шотландию.

Лагерь поселенцев

А тем временем летом 1699 года следующие 300 человек на двух судах отплыли из Глазго. Мобильников у них не было, и они никак не могли знать, какая ужасная судьба уже постигла первую партию колонистов да и их поджидает. Когда же они прибыли на место, то обнаружили пустой форт и несколько еле живых поселенцев. Вскоре один из кораблей вместе с припасами сгорел прямо в бухте. Вновь испечённые колонисты не долго думая, но уже успев подхватить лихорадку, сели на уцелевший корабль The Hopefull Binning и рванули на Ямайку, но лихорадка знала своё дело и немногим из них удалось выжить.

Но вести о неудаче первых поселенцев всё ещё упрямо не доходили до Шотландии, и сентябре 1699 года следующие 1300 колонистов на четырёх кораблях отплыли на Дарьен. Очутившись на месте, многим вновь прибывшим так там понравилось, что им сразу же захотелось домой. Но начальники их были упрямы и никак не желали возвращаться. Среди поселенцев стал зреть бунт, который в итоге провалился, зачинщиков казнили, других посадили под арест.

Наконец, вести о проблемах В Новой Каледонии дошли-таки до штаб-квартиры компании, и та стала посылать, вероятно, по DHL, небольшие партии провианта, а заодно направила спецрейсом Brirish Airways человечка по имени Александр Кэмпбелл из Фонаба, дабы он возглавил там руководство и навёл порядок. Вроде, потихоньку дела стали налаживаться, но тут весть о поселении дошла и до испанцев, они напали на колонию и загнали шотландцев в форт Сент-Эндрю, отрезав их от питьевой воды и от моря. Колонисты сражались отважно, но в итоге вынуждены были сдаться на милость победителей. Поражённые их мужеством, испанцы позволили шотландцам идти с миром и лишь наказали больше в этих местах нос не показывать, дав им две недели на сборы. И вот под бой барабанов шотландцы сели на свои четыре корабля. Увы, ни одно из этих судов да Шотландии не добралось, а большинство людей погибло - кто-то от лихорадки, кто-то утонул вместе с кораблём, а иные очутились на берегу Карибских островов без средств к существованию.

Схема плавания двух партий

Патерсон же вернулся в Шотландию, когда вторая экспедиция ещё держалась, но спасти её было уже невозможно. Когда все его дальнейшие потуги не увенчались успехом, Патерсон понял окончательно, что без поддержки англичан ему не обойтись и он превратился в активного сторонника объединения Англии и Шотландии.

В этом злополучном проекте Шотландия потеряла порядка 2000 своих самых авантюрных сынов и дочерей и очутилась на грани банкротства. Очевидно, что чиня всяческие препоны проекту Дарьена, король Вильям преследовал цель как можно больше насолить Шотландии, чтобы та стала более податливой для назревавшего союза. Хотя, это лишь мнение некоторых историков, а официально такое противодействие проекту со стороны короля обосновывалось нежеланием якобы излишне раздражать испанцев.

После краха схемы Дарьена Шотландия очутились в печальном финансовом положении, что, конечно же, было на руку Англии, ибо теперь шотландцы должны были бы стать более податливы. Тем не менее, их надо было ещё дожать. Для этого, например, служили Английские Морские Акты (the English Navigation Acts), согласно которым Шотландия не имела права пользоваться торговыми привилегиями англичан, ибо товары могли ввозиться в английские порты только на английских судах или кораблях стран происхождения товара. Т.е. фактически английские Ост-Индская и Африканская компании установили монополию на торговлю с обеими Индиями и Африкой. И шотландским купцам тут уж было никак не развернуться.

герб английской ост-ниндской компании

Акт об устроении 1701 г.

В 1701 году в Англии был принят Акт об устроении (Act of Settlement), согласно которому католическая мужская линия Стюартов лишалась прав на престол в пользу протестантки Софии Ганноверской, внучки по материнской линии Джеймса VI и I, и её потомков.

Акт об устроении 1701 г.

В том же 1701 году умер король в изгнании Джеймс VII, и его сын, Джеймс Эдвард, стал законным наследником (с точки зрения якобитов) на троны Англии и Шотландии.

Несколько позже, в марте 1702 года король Вильям также присоединился к своему тестю и оппоненту и отошёл в мир иной. А поскольку жена его, дочь Джеймса VII, умерла ещё раньше, в 1694 году, то на трон взошла её сестра, следующая дочь Джеймса VII – Анна, придерживавшаяся протестантской религии. Хотя у Анны по ходу дела родились аж 17 детей, но наследников не осталось, ибо все дети умерли в весьма юном возрасте. Поэтому-то в Акте об Устроении сие обстоятельство принималось во внимание, и следующими британскими монархами, по этому документу, должны были стать представители Ганноверской линии.

Акт о Защите королевства 1704 г.

В ответ шотландский парламент принял Акт о Защите королевства (Act of Security), согласно которому шотландский парламент в случае смерти королевы Анны в течении 20 дней (календарных или рабочих?.. неясно) должен был назвать преемника на трон Шотландии, коим должен был быть протестант, Стюарт, и, что самое главное, он не должен был являться английским монархом - при условии, если Шотландии не будут предоставлены равные права в торговле и свобода в управлении и религии, а также особо указывалось, что Шотландия должна иметь свою армию. Вдобавок ведение иностранной политики забиралось из рук суверена и устанавливался беспошлинный ввоз французских вин, что, разумеется, было сделано специально для "дружественной" Англии, которая в тот момент находилась в состоянии войны с Францией.

Можно понять последовавшую реакцию англичан и их возмущение. Министры советовали королеве Анне не подписывать этот Акт, но та всё же подписала, опасаясь, что в противном случае шотландцы могли позволить французским военным кораблям воспользоваться своими портами.

Закон о чужаках 1705 г.

Разумеется, Англия не могла не ответить друзьям шотландцам. В марте 1705 года английский парламент в провёл "Закон о Чужаках" (The Alien Act), согласно которому все шотландцы, проживавшие в Англии, считались иностранными резидентами и вся их собственность также считалась собственностью иностранцев, сильно затрудняя её наследование. Более того, было наложено эмбарго на ввоз шотландских товаров (уголь, скот, полотно) в Англию и её колонии, что составляло почти половину шотландского экспорта. Однако, в этом законе было маленькое послабление: его действие приостанавливалось при условии, если Шотландия начнёт переговоры об объединении парламентов или примет Ганноверскую преемственность для шотландского престола. В противном случае, начиная с дня Рождества 1705 года, закон вступал бы в силу. Ну, чистой воды вымогательство! Не удивительно, что этот закон ещё именуют как Act of Blackmail (Акт о Рекете).

Капитан Томас Грин

Не могу не поведать ещё одну историю, дабы проиллюстрировать взаимную "любовь" в то время шотландцев и англичан на море и их обоюдоострую "дружбу" на берегу. К тому же уж больно мне нравятся всяческие морские истории.

Так вот, через месяц с небольшим, а именно 11 апреля, в Шотландии в Лейте по настоятельному требованию народных масс был повешен капитан английского судна Worcester Томас Грин и два члена его доблестной команды.

Немного предистории. После фиаско проекта Дарьена эта незадачливая компания отправила 2 судна: Speedy Return и Continent в Малабар, что в южной Индии, с товарами. Continent сгорел у берегов Индии, а Speedy Return продал товар, купил рабов и повёз торговать ими на оптовый рынок на Мадагаскаре. По дороге корабль сам был захвачен пиратами, и ничего не было слышно о его дальнейшей судьбе. Шотландцы наняли английский корабль Annabelle, но тот вскоре был конфискован «дружественной» Ост-индской компанией на основании того, что все английские моряки обязаны работать на Ост-Индскую компанию. После этого Дарьенская Компания направила весь свой гнев на Ост-Индскую компанию, а главным заводилой был секретарь шотландской компании Родерик МакКензи (Roderick Mackenzie). А тут как раз гружённый товаром Worcester под командой отважного капитана Томаса Грина по пути из Малабара из-за непогоды вынужден был отклониться от курса и войти в лиман Форта 12 августа 1704 года. Тут-то он и попал под горячую руку Родерика МакКензи.

Worcester

Офицеры уже разорившейся окончательно Дарьенской Компании захватили судно с английским флагом в надежде, что это будет хоть какой-то компенсацией их потерь. Против капитана корабля было выдвинуто обвинение в незаконной перевозке в Шотландию товаров Ост-Индской компании и в том, что на борту якобы была поддельная печать Дарьенской Компании. Капитан Грин, будучи 25 лет отроду, наивно надеялся, что скоро всё разрешится, и команда преспокойно расслаблялась на берегу. Видимо, они так хорошо отдыхали, что в пьяном угаре кто-то из них стал бахвалиться своим пиратством и разбоем. Это послужило поводом обвинить капитана Грина и его корабль в пиратстве и, конечно же, в пропаже Speedy Return. Короче, их всех посадили за решётку.

Судили капитана Грина сотоварищи в шотландском суде по всем правилам. Веских улик против принадлежавшего Ост-Индской компании Worcester не было. Обвинение основывалось лишь на слухах на словах пьяного корабельного кока Антонио Фернандо. Хотя, дыма без огня не бывает. Вероятно, капитан Грин и его команда в чём-то и были нечисты на руку. В итоге, под давлением общественного мнения, всех их приговорили к смерти за пиратство, назначив дату начала экзекуций 3 апреля. Но тут вмешался королевский Тайный Совет, и по его просьбе исполнение приговора отложили, на неделю, к большому недовольству шотландских народных масс. А тем временем в Англии, вроде бы, объявились моряки с пропавшего Speedy Return, готовые под присягой подтвердить невиновность капитана Грина. Однако возмущение толп народа в Эдинбурге достигло той точки кипения, когда не помогли никакие слова и увещевания королевских представителей с просьбой ещё отложить казнь, и выпустить пар из котла можно было лишь, повесив осуждённых. В первый день пеньковый галстук примерили "главный злодей" капитан Грин и два его соратника в присутствии 80 тыс. зрителей. Но на этом, похоже, пар был выпущен и страсти улеглись. Остальных моряков потом отпустили с миром.

Эта история ещё раз показывает, как сильно шотландцы и англичане "любили" друг друга в то время, и какая между ними была "дружба" за год до объединения.

Английское правительство, ведя уже войну с Францией, не имело ни малейшего желания получить ещё войну с Шотландией. К тому же Англия ужас как боялась восстановления в Шотландии династии Стюартов. Дело надо было как-то уладить полюбовно. И вот, летом 1705 года молодого шотландского герцога Аргайла, который уже успел отличиться в рядах английской армии во Фландрии и послужной список клана которого не был запятнан пошлой приверженностью Стюартам, отправляют в Эдинбург в качестве королевского уполномоченного с задачей убедить строптивых шотландских парламентариев начать переговоры о подготовке договора об Унии.

герцог Аргайл, второй

После долгих споров и жарких дебатов шотландский парламент дал-таки своё согласие, и в апреле 1706 года шотландские уполномоченные в количестве 31 человека, почему-то по большей части стойкие виги, были посланы в Лондон для проведения переговоров с таким же числом английских уполномоченных. Герцог Гамильтон, считавшийся тогда якобы лидером оппозиции, уверял, что правительство в Лондоне само выбрало, кого включить в список уполномоченных как от Англии, так и от Шотландии.

уполномоченные от Англии (слева) и Шотландии (справа)

Переговоры были непростыми. Шотландцы хотели сохранить свой собственный парламент, т.е. желали федерального устройства союза. Но англичане сразу же отвергли такой вариант, утверждая, что цена для экономического равноправия с Англией для Шотландии гораздо выше. В итоге согласились о создании единого британского парламента, в котором для шотландцев выделят 16 мест в Палате Лордов и 45 мест в Палате Общин (а англичанам – более 500 мест! правда, и население Шотландии было много меньше чем Англии, так что, вроде, всё по честному). Шотландия обязывалась также принять Ганноверскую линию. В качестве награды шотландцы получали полную свободу торговли. Также Шотландия должна была получить 398,085 £ и 10 шиллингов (мне как бывшему финансовому аналитику крайне интересно, как они всё подсчитали с такой поразительной точностью, прям до копеек) - частично за то, что Шотландия брала на себя часть английского национального долга, а частично в качестве компенсации прогоревшим акционерам Дарьенской компании. Шотландия сохраняла своё судебное и юридическое устройство, образовательную систему, и сохраняла привилегии шотландских королевских городов (royal burghs). Эмблемы обеих стран на флагах должны быть объединены (см. раздел Легенда и история шотландского флага.

Вот в общих чертах основные положения Договора об Унии, проект которого был представлен в шотландском парламенте, когда тот собрался в октябре 1706 года. Дабы успокоить страхи пресвитериан, что в Шотландии установится Англиканская церковь, в проект были внесены поправки (Bill of Security), что церковь в Шотландии остаётся такой же как есть без каких-либо изменений.

Но даже в этом случае у проекта Договора об Унии было мало шансов на принятие шотландским парламентом, ибо большинство парламентариев были категорически против Унии. Более того, мнение широких народных масс, иначе толпы с улицы, было более чем негативное, что могло в любой момент вылиться в хороший такой бунт или даже восстание. Когда герцог Куинсберри (Duke of Queensberry), главный уполномоченный, ехал во дворец Холируд по улице Кэнонгэйт, то его карету попросту забрасывали камнями, и осыпали хором проклятий и ругательств; так что он и его охранники предпочитали передвигаться полным галопом.

Джеймс Дуглас, 2-й герцог Куинсберри... народ должен знать в лицо своих героев

А вот герцога Гамильтона (Duke of Hamilton), считавшегося главным противником Унии, везде сопровождали радостные крики, где бы он ни появился.

Джеймс Гамильтон, IV герцог Гамильтон... тоже герой

В итоге, для сохранения порядка в столицу были введены войска.

Бунт в Глазго

А в этом городе всё было ещё круче, о чём поведал английский агент в Шотландии по имени Даниель Дефо (да-да, тот самый). Противники Унии в городском совете выбрали своим лидером экс-мэра Хью Монтгомери из Басби (Hugh Mongomery of Busby), который, кстати, в парламенте голосовал против Унии и был потом единственным членом британской Палаты Общин, являвшимся анти-юнионистом. Церковь также ещё опасалась за свою будущность при Унии, и потому объявила торжественный национальный пост и вместе с другими анти-юнионистами была составлена петиция против договора об Унии. Однако мэр города, упрямый Джон Эйрд (John Aird), отказался её подписать. И вот, через пару дней, 7 ноября, после церковной службы, на которой священник намекнул, что окромя петиции и поста нужно ещё что-то (покруче), в Глазго поднялся шум и забили барабаны. А на следующий день цеховики собрались около здания городской администрации (по-тогдашнему, Tolbooth) и вновь потребовали у мэра подписаться под петицией. Строптивый мэр снова отказался. Тогда толпа разграбила его дом стала бить стёкла в Tolbooth. Бедняга мэр куда-то сбежал, вероятно, в Эдинбург, а оставшиеся без начальника члены магистрата вынуждены были подписать петицию. Через неделю или около того отдохнувший мэр вновь объявился в Глазго, и снова толпа собралась около городской администрации. Вот тут-то доблестный мэр нашёл весьма надёжное убежище в чьём-то доме, спрятавшись в раскладной кровати, после чего он опять сбежал в Эдинбург. Бунтовщики выбрали себе лидера, некоего Финли (Finlay), бывшего сержанта из Дамбартонского отряда. К концу ноября он собрал 45 человек под своей командой, которые должны были стать авангардом анти-юнионистской армии, и пошёл с ними по окрестностям собирать войско "зелёных человечков" (что, впрочем, ему не удалось). А тем временем в Глазго бунт разгорелся с новой силой, когда члены магистрата опубликовали приказ о запрете собираться вооружённым людям. Толпа ворвалась в здание городской администрации и схватила хранившееся там оружие. (Так вот откуда пошла эта традиция захватывать всякие там СБУ и РОВД!) Проект договора об Унии был сожжён на главной площади.

Toolboth, здание городской администрации, а также тюрьма Глазго

Но тут прибыл отряд драгун, который арестовал вернувшегося без подмоги Финли. Но стоили им только убыть из Глазго, как волнения вспыхнули с новой силой. И лишь 14 декабря прибывшие из столицы воинские подразделения усмирили бунтовщиков. Что примечательно, все события обошлись без значительного кровопролития. И даже Финли и его дружки были вскоре после подписания Унии отпущены на свободу.

Ну, в общем, пока толпы за стенами шотландского парламента бушевали, тот принимал статью за статьёй, и в итоге, 16 января 1707 года, когда Акт о защите королевства от 1704 года был вставлен в проект договора Унии, он 110 голосами против 67 был принят окончательно и стал законом. Герцог Гамильтон, кстати, сославшись на невыносимую зубную боль, участия в голосовании не принимал. Со всех уголков страны поступали петиции против Унии, но по словам герцога Аргайла, они годились лишь на то, чтобы из них делать воздушных змеев. Вскоре из Приграничья дошла весть, что туда приближается бывший командир и соратник по оружию герцога Аргайла - герцог Мальборо с большим воинским отрядом. И ветер этих новостей постепенно задул пламя всех протестов...

В английском парламенте Договор об Унии возражений не вызвал (ещё бы!), и 6 марта Договор лёг на подпись к королеве Анне.

Шотландские парламентарии собрались последний раз 25 марта, дабы закончить всякие пустяковые дела и пожелать друг другу дальнейшего процветания... Конец песенке ("There's ane end of ane auld song"), как сказал Лорд Сифилд, Хранитель государственной печати. Регалии Шотландии - Корона, Меч и Скипетр - был надёжно замотаны в покрывало и упрятаны в коробку в Эдинбургском замке.

Договор об Унии

Возникает вопрос: почему же шотландский парламент, в котором за несколько месяцев до голосования большинство составляли противники Унии, к тому же под громкие протесты как за своими окнами, так и по всей стране, всё же принял Договор об Объединении с Англией? Догадайтесь с трёх раз. Хотя здесь и одного раза достаточно... Ослепительный блеск золота, который заставляет порой забыть обо всём на свете, деньги, которые правят бал в этом мире, да и прочие материальные блага.

Ну, во-первых, компенсация за потери в проекте Дарьена; ведь многие члены парламента являлись акционерами того злополучного предприятия и были не прочь вернуть хоть что-то.

Во-вторых, границу Шотландии пересекали значительные суммы денег - неофициально, конечно, - предназначенные для честных и неподкупных шотландских парламентариев, которым также сулились всевозможные блага и преференции в случае объединения.

И конечно же, не стоит забывать про демонстрацию силы, про подтягивавшиеся к шотландской границе войска, что являлось также достаточно веским аргументом.

Герцог Куинсберри с триумфом въехал в Лондон, где он получил пенсию в 3000 £ в год и английский герцогский титул. И герцог Гамильтон, у которого вовремя заболели зубы, также был удостоен английского герцогского титула; правда, четырьмя годами позже - вероятно, чтоб успел сходить к дантисту. Ещё через год королева Анна назначила его послом во Францию, но занять эту хлебную должность он не успел, ибо был убит на дуэли в лондонском Гайд-парке.

Мнение большинства шотландского народа так и осталось анти-юнионистским, что можно выразить словами миссис Хауден в романе одного заядлого юниониста, Вальтера Скотта, «Эдинбургская темница»: "когда у нас был свой король, и канцлер, и парламент - люди наших кровей, - можно было их и камнями закидать, ежели что не так. А до Лондона поди докинь."

А вот как по этому поводу высказался Роберт Бёрнс.

Robert Burns
Such A Parcel Of Rogues In A Nation

Fareweel to a' our Scottish fame,
Fareweel our ancient glory;
Fareweel ev'n to the Scottish name,
Sae fam'd in martial story.
Now Sark rins over Solway sands,
An' Tweed rins to the ocean,
To mark where England's province stands-
Such a parcel of rogues in a nation!

What force or guile could not subdue,
Thro' many warlike ages,
Is wrought now by a coward few,
For hireling traitor's wages.
The English stell we could disdain,
Secure in valour's station;
But English gold has been our bane-
Such a parcel of rogues in a nation!

O would, or I had seen the day
That Treason thus could sell us,
My auld grey head had lien in clay,
Wi' Bruce and loyal Wallace!
But pith and power, till my last hour,
I'll mak this declaration;
We're bought and sold for English gold-
Such a parcel of rogues in a nation!

Шотландская слава
Перевод С.Маршака

Навек простись, Шотландский край,
С твоею древней славой.
Названье самое, прощай,
Отчизны величавой!


Где Твид несётся в океан
И Сарк в песках струится, -
Теперь владенья англичан,
Провинции граница.


Века сломить нас не могли,
Но продал нас изменник
Противникам родной земли
За горсть презренных денег.


Мы сталь английскую не раз
В сраженьях притупили,
Но золотом английским нас
На торжище купили.


Как жаль, что я не пал в бою,
Когда с врагом боролись
За честь и родину свою
Наш гордый Брюс, Уоллес.


Но десять раз в последний час
Скажу я без утайки:
Проклятие предавшей нас
Мошеннической шайке!

Ура! Вперёд! "Восстания якобитов"


www.knightswood.narod.ru