Кто и как зачал Великую Британию
или Самый умный дурак во всём христианском мире

1. Маленький да не удаленький / Регент в Шотландии -
тёпленькое местечко с летальным исходом (1666-1681)

2. Страной рулить - не стишками шалить /
Своя голова хорошо, а чужая лучше (1681-1603)

3. Мечты сбываются... любовь приходит... / Зачінаніе
Європейського Союзу та європейських цінностей (1603-1615)

4. За двумя зайцами погонишься - ни одного не поймаешь / Как трудно
найти золото инков и легко получить мат в испанской партии (1615-1625)

И вот наступил 17-век. Старушка Елизавета потихоньку загибалась. Прямых наследников у неё не было. И у шотландского короля, несмотря на пару конкурентов, были неплохие шансы занять её место.

А потому Яков, понимая это, уже спал и видел себя королём всея Англии. А когда не спал, то только об этом, похоже, и думал. Он уже не поощрял своих поэтов в сочинительстве на шотландском наречии, а, наоборот, призывал их теперь использовать "великий и могучий" английский язык. Телом он был ещё в Шотландии, а душой уже в Англии.

Однако в этой самой Англии всё было не так просто. Конкуренты не дремали да и Елизавета привередничала. И хотя предпочтения английской королевы были понятны, но, тем на менее, капризная старушка никак не хотела официально объявлять своего наследника, опасаясь, возможно, что таким поступком ускорит свою смерть.

Главный министр и советник королевы Роберт Сесил, младший сын предыдущего советника, почившего в 1598 году Вильяма Сесила, счёл за лучшее после Елизаветиной смерти, которая, очевидно, была уже не за горами, поставить королём Англии Джеймса VI шотландского.

- Как душа за Отечество болит! Надо бы Яшку на царствование...

В этом его намерения совпадали с желанием шотландского короля, ибо Яков только о том и думал, как бы поскорее вскарабкаться на высокий английский престол и добраться до богатой английской казны. В феврале 1601 года он даже отправил в Англию графа Мара и Эдварда Брюса (Edward Bruce, Commendator of Kinloss), дабы те, в строжайшем секрете, прозондировали почву среди английских дворян и сановников касательно его, Якова, наследования английской короны.

В свою очередь Сесил, не надеясь особо на официальное волеизъявление Елизаветы и желая, дабы смена монарха произошла гладко, без сучка и зазоринки, уже в марте 1601 года начал посылать Якову шифровки, обещая тому полную поддержку.

Надо сказать, что Сесил сильно рисковал, делая это втайне от Елизаветы, потому как несанкционированная переписка руководителя госдепа с главами иностранных государств без ведома своего начальника считалась государственной изменой. Однако Сесил понимал также, что вопрос надо закрыть до смерти Елизаветы, а потому и шёл на некоторый риск.

- Ах, как же всё достало! Скорей бы к ангелам на небеса...

И вот наступил март 1603 года. Елизавета слегла и, как малый ребёнок, отказывалась кушать. Сесил смекнул, что пора, подготовил прокламацию о признании Якова английским королём и, как будущему начальнику, отправил тому на согласование.

Елизавета была уже никакая, не двигалась и не могла говорить. Ну, ещё бы! Без еды и не туды, и не сюды. Согласно легенде, умирающей Елизавета зачитали список кандидатов на английский трон, совсем коротенький однако. И когда очередь дошла до Якова, она якобы утвердительно повела глазами. Я так думаю, что такую красивую байку, вероятно, в угоду своему новому властителю придумали английские лизоблюды.

А потому, когда старушка Елизавета преставилась - 24 марта с утречка пораньше, - то Якова в тот же день в Лондоне провозгласили королём всея Англии Джеймсом I (I - ибо до этого в Англии королей Джеймсов не было). И тот, по-быстрому собрав манатки и, возможно, хотя и не факт, чмокнув на прощание чреватую жену Анну, уже 5 апреля оставил Эдинбург, перед расставанием помахав ручкой дорогим шотландцам и пообещав не забывать их и непременно навещать каждые три года. Но вопреки поговорке, что обещанного три года ждут, шотландцам пришлось ждать долгих 17 лет.

И вот Джеймс неспешно двинулся на юг, наслаждаясь своим новым титулом и испытывая неимоверное удовольствие от тех почестей, с которыми подобострастные англичане встречали его на каждом шагу. Так что, когда он через месяц (!) 7 мая наконец-то приблизился к стольному граду Лондону, Елизавету уже успели давно похоронить и забыть, а толпы народа высыпали на улицы встречать нового короля.

Ласкаво просимо

Неизвестно, знал ли Джеймс, что Елизавета оставила ему государственый долг в размере ~ 400,000 £. Однако, одной из первых его забот была организация театра. Точнее, реорганизация. Своим постановлением от 19 мая он выдал королевский патент на право давать представления театральной труппе Вильяма Шекспира, которая раньше звалась "The Lord Chamberlain's Men". Теперь же труппа стала называться "The King's Men". Почувствуйте разницу. И в списке труппы в королевском патенте Шекспир стоит на втором месте, а на первом вдруг появился некто Lawrence Fletcher, комедиант при шотландском дворе Джеймса. новая метла по-новому метёт.

Помимо представлений в театре Globe, труппа примерно раз в месяц выступала при дворе пред светлые очи его величества. Джеймс не оставлял амплуа покровителя поэтов и искусства. Осыпал этих театралов благодарностями и подарками. За что они платили ему взаимностью. Так, Шекспир (или кто писал от его имени), дабы подлизаться, изменил пьесу "Макбет".

Будучи уже в Англии, Джеймс направил в Шотландию графа Мара с указаниями жене, дабы та немедленно летела к нему во весь опор. Однако, не тут-то было, ибо упрямая Анна, будучи к тому же на сносях, снова взялась за своё и потребовала, чтобы сначала ей вернули сыночка Генрика. Король выругался и... согласился. А потому Анна, как только оправилась от очередного выкидыша, подхватила принца Гарика, принцессу Лизу и рванула в Англию, где у местных жителей появилась ещё одна возможность выказать своё подобострастие. И Анна как раз подоспела к пышной коронации, состоявшейся в день именин Джеймса - 25 июля.

Тут же нарисовалась пара заговоров с целью сместить наглого шотландца. Первый заговор, Main Plot, то есть "Главный", состряпали некоторые вельможи и придворные, желавшие поместить на английский трон леди Арабеллу Стюарт (Lady Arbella Stuart), приходившуюся внучкой Мэтью Стюарту графу Ленноксу, некогда шотландскому регенту, и его жене Маргарет Дуглас, внучке английского короля Генри VII.

Второй, Bye Plot, то есть "Вторичный", объединил, казалось бы, непримиримых католических священников, которые ещё каким-то чудом обитали в Англии кое-где, а также некоторых недовольных ультра-протестантов - пуритан. Заговорщики планировали захватить короля и диктовать ему свою волю. Интересно, как бы он угодил и католикам и пуританам?

Но, на счастье Джеймса, MI5 сработало исправно и их всех арестовали, кому-то отрубив непутёвую голову, кого-то до конца жизни посадив в Тауэр, а кто-то из смутьянов отделался более легко. Забавно, но "Главный" заговор раскрыли в ходе расследования "Вторичного".

Жена женой, а фавориты фаворитами. А потому в то же время король выписал из Шотландии Джеймса Хэя, своего любимчика на тот момент, которого он вскоре сделал графом Карлайла (James Hay, 1st Earl of Carlisle) да и в дальнейшем не оставлял без королевских милостей, несмотря на то, что вскоре после прибытия в Англию у Джеймса появился новый фаворит, из местных.

Им стал сын графа Пемброука Филипп Херберт (Philip Herbert), на которого Джеймс положил глаз во время охоты, основного времяпровождения всех королей и Джеймса в частности. Все-то полагали, что король затравливает олешка, а тот, оказывается, охотился за очередным молоденьким фаворитом. Ну, то и понятно. Ведь Филипп был на 4 года моложе предыдущего любимчика, Джеймса Хэя. Седина в бороду, как говорится, а бес в ребро.

Филя Герберт

В общем, как и все королевские фавориты, Филипп поначалу стал дворцовым камердинером, а в 1605 году постельничим и сразу же графом Монтгомери (Earl of Montgomery), получая поистине королевские подарки. Ибо Джеймс транжирил королевскую казну направо и налево, обогащая своих любимцев, засыпая их подарками, оплачивая их карточные долги и устраивая для них праздники и спектакли. Дорвался, называется.

Но помимо развлечений, охоты, фаворитов, королю на новом месте работы надо было выполнять и свои прямые монаршьи обязаности. Позиционируя себя миротворцем, Джеймс первым делом взялся за улаживание отношений с самой популярной английской церковной сектой - пуританами (типа ультра-протестантов), которые, чувствуя силу, стали выдвигать наглые требования - мол, подавай им тотальную реформу еркви, переписку церковных книг и правил. Ибо, по их мнению, в английской церкви ещё оставалось много папистского. Ещё во время путешествия Джеймса из Эдинбурга в Лондон в апреле 1603 года пуритане вручили ему Тисячну петицію (Millenary Petition) со своими требованиями. И вот, дабы как-то умилостивить пуритан, новоиспечённый английский король вознамерился созвать научную конференцию по проблемам английской церкви с участием епископов и ведущих пуритан. Поначалу хотели провести мероприятие уже в ноябре 1603 года. Но из этого ничего не вышло, ибо во второй половине того года по Лондону и его окрестностям гуляли страшные эпидемии. А потому этот симпозиум (Hampton Court Conference) перенесли на январь 1604 года.

- Ну що, товариші пуритани, про що базарити будемо?

Джеймс, считая короля, то есть себя любимого, наместником бога на земле, взял на себя роль председателя конференции и не пошёл на поводу у пуритан, согласившись лишь на мелкие уступки. Главное, чего добились пуритане, была договорённость о написании новой Библии с учётом изменившихся условий, то есть прихода протестантизма. Таким образом, король чуть сгладил трения с радикальными протестантами-пуританами и получил возможность прославиться в истории благодаря новой редакцией Библии. Проект этот обещал быть длительным и интересным, а потому король с удовольствием взялся за дело, не лично, конечно. Была нанята армия из 47 переводчиков, которые денно и нощно трудились над "правильным" переводом Священного Писания.

Библия - что дышло: как переведёшь - так и вышло

В итоге, в 1611 году вышел в свет новый англоязычный шедевр под кодовым названием "Библия короля Якова" ("King James Bible" или "King James Version"). Иногда её ещё называют "Авторизованной версией" ("Authorized Version "), ибо только по ней позволялось в Англии проводить церковные службы.

А вот в родной Шотландии король так и не удосужился авторизовать проведение в 1604 и 1605 годах собраний Генеральной Ассамблеи (всешотландский пресвитерианский съезд). Мол, начальник уехал, а без него низзя. Никак. И через своих представителей Джеймс продолжал вовсю потакать становлению в Шотландии епископальной церкви, как в Англии. Ну не любил Джеймс крайностей. А епископализм, хоть и протестантская форма христианства, но всё же это нечто среднее между ультра-протестантизмом и католичеством, как и всё у Джеймса - ни то, ни сё.

Итак, сразу после научной конференции в январе 1604 года, где Джеймс чуть подсластил пуритан, его благоверная подложила ему собаку. Не тольк ему, но и всем английским католикам. Ибо одной из европейских ценностей, которые проповедовал король Джеймс, являлась толерантность. А потому он вовсе не намеревался как-то преследовать и подвергать репрессиям инакомыслящих, то бишь католиков. Если, конечно, они будут сидеть тихо, смирно и не высовываться. Даже пара заговоров, раскрытых летом 1603 года, не изменила его настроение.

Но вот в феврале 1604 года ему донесли, что жена его Анна тайно получила в качестве подарка от папы нашего римского молитвенные чётки. Это был удар в спину. Джеймса вышел из равновесия и запретил вовсе католическую церковь на территории королевства. Более того, он приказал выслать из страны всех католических священников. За что боролись, на то и напоролись. Спасибо папе.

А потому 19 марта 1604 года на открытие парламента, первого своего английского парламента, Джеймс заявил, что желает упрочить мир, но лишь на основе исповедания истинной религии. И снова пропел старую песню о главном, что категорически выступает против религиозного преследования. И прочее бла-бла-бла в духе политиканского песнопения. Но английские католики всё правильно поняли: их ожидания послабления себе с приходом по-европейски толерантного Джеймса оказались напрасными. Тем паче, что уже 22 апреля через парламент пытались протащить закон об объявлении ВСЕХ английских католиков вне закона.

И что самое страшное для расчётливых английских душ, король поддержал возвращение "штрафов за ослушание", которые в своё время ввёл король Генри VIII за соблюдение католических обрядов. А штрафы, надо сказать, были немалые. Так, уличённого в папизме дворянина лишали до 2/3 дохода от ленных владений. Ремесленник или торговец мог откупиться одним шиллингом в неделю. Мало того, Джеймс назначил сборщиками этих "штрафов" своих соотечественников, последовавшим за ним в Англию шотландских дворян. Англичанам и так противно было, что Джеймс окружал себя земляками. По их английскому мнению, исход людей с севера был весьма нежелателен для Англии, а весь этот процесс они сравнивали с пересадкой растений из бедной земли в плодородную почву. Такая вот английская смесь ботаники и расизма. А тут ещё шотландцы - сборщики штрафов с англичан. Ганьба! Впрочем, сборщики штрафов из шотландцев были никакие, и поборы, по словам современников, шли бессистемно и халатно. Я так подозреваю, что большая часть штрафов оседала в карманах самих шотландских сборщиков, ибо в таких делах шотландцы были менее щепетильны, чем англичане.

Таким вот давлением на папистов Джеймс на самом деле подсыпал дрожжей в закваску нового заговора, который с этого-то времени и начал потихоньку зреть в среде английских католиков. Поспевал он долго и упорно и, в конце концов, созрел, о чём будет ниже.

- А, может, его того...

Тем временем весенняя сессия парламента шла полным ходом и король продолжал мочить корки. Не успев ещё поудобнее разместить седалище на английском троне, Джеймс начал кумекать, как бы так объединить шотландскую и английскую короны в одну. Он вообще был самым первым юнионистом, ибо мечтал об одном королевстве, одном парламенте и одинаковых законах. Это была его идея фикс на всю оставшуюся жизнь. Шотландцы испокон веков боролись с Англией за свою независимость, пусть и с переменным успехом. Но стоило шотландскому королю, обуреваемому европейскими ценностями, залезть ещё и на английский престол, как он тут же начал объединительную кампанию. Надо полагать, в ЕС его бы приняли за своего: и ценности европеские уважает, и объединить всех и вся норовит.

И вот, в апреле 1604 года Джеймс предложил парламенту называть его и его титул не иначе как "Король Великой Британии" ("King of Great Britain"). Но поднаторелый в законах английский парламент нашёл причину отказать своему королю в этом удовольствии.

- Ми король Великоï Британiï!

Предложенные там же королём планы по объединению Англии и Шотландии были приняты весьма скептически английским парламентариями, напуганными возможным притоком оборванных и голодных шотландских беженцев в экономически преуспевающую Англию. Хотя и не отвергнуты окончательно. Действительно, Джеймсу удалось донести до английских парламентариев свою идею об объединении Англии и Шотландии: экономически и политически. И даже найти некоторых сторонников, хотя и немногочисленных, этой блестящей идеи. По крайней мере, королю позволили думать, что ему якобы удалось сдвинуть дело с мёртвой точки. Была создана комиссия в составе 39 человек с целью рассмотрения этого вопроса. Одновременно в июле была образована аналогичная комиссия и в Шотландии из 30 человек, некоторые из которых даже отправились в командировку в Лондон, с октября по декабрь, для обмусоливания вопроса со своими английскими коллегами.

Всё же большинство английских политиков недоверчиво относились к такому союзу. С экономической точки зрения, таможенный союз там, это дало бы преимущество более отсталой стороне, то есть Шотландии. А значит, было против англичан. К тому же политическая нестабильность в Шотландии, где часть дворян была привержена союзу с Францией, нежели с Англией, отпугивала английских политиков. Единственное преимущество они видели в возможном укреплении протестантизма в Шотландии, хотя и несколько отличного от английского епископального. Но лучше уж пресвитерианство, чем католичество.

Тем не менее, король запустил в ход маховик пропагандисткой машины. Придворные публицисты принялись сочинять памфлеты во славу союза двух стран. Законники придумывали механизмы подгонки под английскую юриспруденцию шотландской, сильно от неё отличной (и поныне, кстати). Фольклористы и предсказатели взялись за подлаживание известных мифов и сказаний, якобы пророчествующих о будущем союзе.

Несмотря на все потуги Джеймса, многочисленные противники его идее не дремали и потому все предложения и разработки объединительной комиссии умело торпедировались Палатой Общин. Всё, что удалось достичь юнионистам, это отменить в Англии к середине 1607 года некоторые анти-шотландские законы. А какие-то разговоры о более тесном союзе двух стран английские парламентарии с большим мастерством спускали на тормозах. К тому же ни английские законники, ни их шотландские коллеги ни в какую не желали искать компромисс и менять свои системы юриспруденции.

Пожалуй, единственным союзом стал монетарный. Когда Яков стал королём Англии, там в 1603-1604 годах начеканили множество юбилейных монет. Начертанные на них юнионистские девизы на латыни "Quæ Deo conjuxit nemo separet" ("Да ничто не разделит то, что соединил Господь") и "Tueatur unita Deus" ("Да хранит Бог союз") придумал сам учёный Джеймс.

Правда, вся суть монетарного союза заключалась лишь в том, что по договорённости сторон был установлен фиксированный обменный курс. За 1 фунт стерлингов давали 12 шотландских фунтов. Это без комиссии обменников. Все честно и без обмана.

Но что самое страшное для Джеймса - ему не удалось выбить из парламента дополнительную финансовую поддержку на свои мудрёные прожекты. Эту первую свою парламентскую сессию Джеймс закрыл 7 июля 1604 года в самых расстроенных чувствах. С тех пор между королём и Палатой Общин пробежала самая чёрная кошка.

На самом-то Джеймс уделял государственным заботам не так уж и много времени, как это может показаться, если читать разные там википедии. Гораздо больше его времяпровождения было связано с типично королевским развлечением - охотой.

Король вообще очень обожал дикую природу. Настолько, что по рассказам его придворных, его величество даже по большой нужде не спускался с лошади, дабы не испортить природную гармонию нечестивыми запахами, и предпочитал ходить под себя. Таким вот образом, его можно назвать самым первым сторонником важной европейской ценности - охраны окружающей среды.

Джеймс, обладая мягким и сострадательны характером, не переносил мучений диких животных. А потому, когда на охоте его егерям удавалось загнать ему оленя, и тот лежал раненый, тяжело дыша и ожидая смерти, король ради такого случая спускался с лошади и перерезал бедному животному горло. Из гуманитарных соображений, конечно, чтобы не мучилось. А поскольку человек он был учёный и любопытный, то затем частенько вспарывал и брюхо и руками, а иногда ногами, вытаскивал оттуда внутренности, дабы лучше знать, как там всё устроенно. И этой кровью размалёвывал свою свиту. Как известно, Джеймс был патроном и ценителем искусства, в том числе и современного.

Старший его сын наследный принц Уэльский Генри Фредерик пытался подражать папе. Хотя и не во всём.

який гарний хлопець

Также король, как большой любитель животного мира, расширил в Тауэре зверинец, куда повелел привезти на постоянное место жительства несколько африканских львов, ибо на родине этим милым кошечкам, по его мнению, угрожали арабы-браконьеры.

- Куси його, куси

Уже на закате своей карьеры, в 1622 году, по его приказу в зверинце Тауэра соорудили каменную трибуну, с которой доходяга-король и его придворные могли любоваться, как величественные львы храбро сражаются с прочими животинами. Кроме того, Джеймсу доставляли огромное удовольствие петушиные бои...

кукурікууууу

и травля медведей собаками. Король полагал, что раз это нравится ему, наместнику бога на земле, то и зверью тоже, должно быть, очень приятно рвать друг друга в куски на радость его величеству.

- Ату його, ату

Кроме того, Джеймс всячески способствовал развитию физической культуры и спорта в своём английском королевстве. В частности, именно ему британцы обязаны появлением такого вида спорта, как лошадиные скачки. Первая запись в исторических анналах о таких соревнованиях относится к 1604 году. В том спортивном состязании участники должны были проскакать от Лондона до Йорка (~300 км) и обратно 5 раз кряду.

- Скажіть, до Йорка ще далеко?

На всё про всё давалась неделя, начиная с утра понедельника. Победу одержал один из королевских грумов, имя которого потерялось в истории. Он завершил весь маршрут в пятницу вечером. А Джеймс взялся за разведение арабских скакунов.

Как истый европеец, Джеймс экономил воду. Мылся каждый год. Иногда давал себе волю, шиковал и позволял омывать своё тело два раза в год. Вероятно, по этой же причине король никогда не мыл рук, лишь мочил кончики пальцев и обтирал их платочком. Экономия должна быть экономной.

Надо рассказать и о других потеха короля Джеймса. Вскоре после того как английский парламент закончил свою сессию 1604 года и ушёл на летние каникулы, Джеймс продолжил развлечения и тешил себя организацией юнионистской пиар-кампании, охотой и всякими придворными увеселениями. А тут ещё и повод для большого сабантуя появился. Ибо в августе месяце закончили наконец-то длившуюся 19 лет англо-испанскую войну. Ну как было Джеймсу не примерить на себя лавры миротворца! Действительно, некоторые умники вменяют в заслугу королю Джеймсу, стороннику мира и единства, окончание войны с Испанией. А правильно ли?

Хотя формальным поводом к войне послужила казнь матери Джеймса Марии Стюарт, но, по сути дела, здесь переплелись многие экономико-политические интересы Англии и Испании. За годы войны эти две державы изрядно поиздержались на ведение боевых действий, что, разумеется, требовало некой передышки. А для заключения мира надобно было подготовить и провести переговоры и подписать мирное соглашение. Разумеется, переговоры - не королевское это дело. А потому с английской стороны этим занимался аппарат Сесила со товарищи. И вот в августе в Лондоне состоялась мирная конференция Somerset House Conference.

панове переговорники, скажіть "cheese"

По итогам встречи на уровне министров иностранных дел был заключён мирный договор (Treaty of London). По поводу чего Джеймсу оставалось лишь устроить пышный пир на весь мир. В этом, в общем-то, и заключалась его заслуга - проставился, значит.

Через пару месяцев, в октябре, в продолжении юнионистской кампании чудак Джеймс сделал потешное заявление. На свой страх и риск он, вопреки резолюции Рады, провозгласил себя любимого королём Великой Британии, которую он же и выдумал за полгода до этого. Чем он немало развлёк своих европейских коллег. Таким вот королём несуществовавшего государства он и оставался до конца своих дней, но лишь в собственном воспалённом воображении, ибо, с юридической точки зрения, этот "титул" нигде и никем не признавался и не мог использоваться в каких-либо официальных документах. Кто-то даже предложил ему, то ли в шутку, то ли всерьёз, использовать титул "Император Великой Британии".

Одновременно Джеймс не оставлял потуги на литературном поприще. Правда, на сей раз его потянуло в медицину. Он накатал трактат под названием "A Counterblaste to Tobacco" ("Контр-удар по табаку"), где, как заправский доктор, объяснял вред табакокурения на организм человека и корил американских индейцев за культивацию табака, вменяя им в вину распространение сей пагубной привычки в Европе. Таким образом, ещё за 400 лет до начала общеевропейской борьбы с курением король Джеймс VI/I Стюарт поднял знамя борьбы с этой заразой. Он ввёл повышенные импортные пошлины на табак и везде выказывал своё королевское "фи" в адрес курильщиков. То есть Джеймс стал первым политиком, активно поддержавшим такую европейскую ценность, как искоренение сей пагубной привычки и постепенный запрет на курение в общественных местах.

курить - делу вредить	не учите меня жить

Как уже, должно быть, стало понятно, в эти свои первые годы на английском троне король правил под чутким руководством советника Роберта Сесила, которому был премного обязан своим мирным восхождением на этот самый трон, и его команды. Точнее, они правили, а Джеймс отписывая (или всего лишь подписывал) послания своим заграничным друзьям и партнёрам. В награду за свои труды на благо английского королевства и, конечно же, лично Джеймса Сесил в 1605 году получил от короля титул графа Сольсбри (Earl of Salisbury) и всё к этому причитающееся.

А тут осенью 1605 года как раз созрел-таки, после полутора лет брожения, католический заговор, приуроченный к открытию сессии парламента. Заговорщики планировали свергнуть короля Джеймса и посадить на трон его 9-летнюю дочку принцессу Лизу, воспитать её доброй католичкой и выдать впоследствии замуж за католического принца, а главное - тем временем править самим от имени младой королевы. Просто наполеоновские планы!

Поначалу заговорщики копали тоннель под здание парламента, но потом им удалось арендовать использовавшийся под склад подвал под самыми стенами Вестминстера. Всё было готово, и один из заговорщиков по имени Гай Фокс (Guy Fawkes) сидел в ночь перед открытием сессии парламента, намеченным на 5 ноября, около запрятанных под грудой дров бочек с порохом, дабы в нужный момент поджечь дровишки и смыться на другую сторону Темзы.

Гори, гори, моя свеча

И, видимо, кто-то из знавших о заговоре католиков решил оказать услугу Вильяму Паркеру (William Parker, 4th Baron Monteagle) и анонимном письмом, присланным за 9 дней до открытия сессии, порекомендовал тому воздержаться от посещения парламента в день открытия.

Не ходи к нему на встречу, не ходи!

Оказалось, что и для католиков благими намерениями вымощена дорога в ад, если они решились стать террористами. Ибо Монтигл, не будь дураком, тут же побежал к Сесилу и всё выболтал о письме. Джеймс тем временем предавался любимому занятию - охоте, где-то вдалеке от Лондона. А потому Сесил, понимая, что дело пахнет керосином, дал понять некоторым дворянам-католикам, что знает о заговоре, в надежде, что те образумятся. Через несколько дней с охоты вернулся король и тут же ознакомился с письмом. Похоже, Джеймсу сразу пришёл на ум страшный взрыв, погубивший его отца, лорда Дарнли. Всполошённый и испуганный король повелел прочесать все помещения и особенно подвалы Вестминстера.

- Ага, попався, голубчику!

Таким вот макаром в ночь на 5 ноября несостоявшегося террориста Гая Фокса и взяли с поличным: в сапогах со шпорами, со спичками в кармане и шестью бочонками с порохом под кучей дров. И сразу к королю на допрос, дабы его величество мог выпустить пар и утихомириться.

- Ах ти, редиска!

Террориста Фокса и сообщников, знамо дело, казнили. Правда, хитрец Фокс всё же умудрился ускользнуть от палача и спастись от страшных мучений. "Есть ли у вас план, мистер Фокс? – У меня целых три плана!" Короче, карабкаясь на эшафот виселицы, он просто-напросто свалился вниз и свернул себе шею.

Ганьба! Ганьба! Смерть ворогам!

Тем не менее, сегодня по известности и популярности во всём мире Гай Фокс на пять порядков превосходит первого английского кинга Стюарта. Во многом благодаря всемирному хакерскому сообществу Anonymous. А кроме того, англичане взяли в привычку каждый год 5 ноября устраивать костры и фейерверки в честь неудавшегося взрыва своего парламента, а также накануне обыскивать подвалы под Вестминстером.

Фокс живее всех живых

Конечно же, английские протестанты, которых было большинство в королевстве, не могли не воспользоваться таким удобным случаем, чтобы ужесточить анти-католические законы в Англии. Летом 1606 года парламент ещё более закрутил гайки вокруг несчастных католиков. Впрочем, Джеймс умудрялся держать при дворе "нужных" католических сановников. Хотя, конечно, выказывания полной толерантности по отношению к католикам у короля не вышло. "Ну, и сами виноваты!" - считал он.

Несмотря на все эти заговоры и разборки с католиками, Джеймс никак не мог успокоиться и забыть про свою идею фикс. А потому он всё время и носился с юнионистскими прожектами. И вот, по его заказу, геральдисты принялись рисовать новый флаг. Чем бы дитя ни тешилось... И так пробовали и эдак...

Это полотнище прозвали "Union Jack". Юнион - значит "союз", а Джэк это уменьшительное от "Джеймс". Королевским указом от 12 апреля 1606 года всем британским кораблям предписывалось на главной мачте нести флаг нового образца. С тех пор Юнион Джэк менялся ещё несколько раз, а тогда на мачтах развевался вот такой стяг:

Покудова Джеймс носился со своими юнионитскими идеями, прагматичные англичане решили делать бизнес и уговорили короля поспособствовать своими хартиями и грамотами созданию постоянной английской колонии в Вирджинии. Ну и король благословил это дело, выпустив Хартию (Charter of 1606), известную также как "Первая Хартия Вирджинии". Потом ещё была и вторая, и третья.

печатка Вирджинской Компании

Король даровал землю английским поселенцам, которые, по его разумению, в первую очередь должны были нести тёмным, то есть красным американским аборигенам божественный свет истины. Чуть иначе думали инвесторы учреждённой "Лондонской Компании" ("London Company" или "The Virginia Company of London"), для которых главным было получение прибыли на вложенный капитал.

Англичане снарядили суда, прибыли в Вирджинию, попёрли индейцев и основали первую свою колонию-поселение - Джеймстаун (Jamestown). Дело было столь прибыточным, что все королевские фавориты в той или иной степени вложились в этот бизнес.

- Ну що, товариші индейцы, будемо в Ісуса вірити или табачком откупитесь?

А ведь лишь пару лет назад Джеймс написал свой обличительно-наставительный медицинско-педагогический трактат против курения табака. И вот, нате, пожалуйста. До бедолаги всё никак не доходило, что английская нация уже заразилась вирусом капитализма, что требовало от каждого оборачивать и приумножать свои богатства, если, конечно, таковые были в наличии. И не важно, каким способом.

В том же 1606 году, в середине июля, в гости к Джеймсу нежданно-негаданно пожаловал его шурин, король датский Christian IV. Родственнички отмечали свою встречу весьма неплохо, ибо была у них общая страсть и способность - поглощение алкоголя в непомерных количествах.

да уж, цей може		і цей теж хороший

И вот, скоро их Роберт Сесил зазвал на какие-то празднества в своей тогдашней резиденции - дворце Theobalds. Шурин и зять набрались по полной программе, и придворные, глядя на них, также предались обильному возлиянию. В тот день они должны были устроить домашний театр и исполнить пьесу про Соломона и царицу Савскую. Но все так конкретно набухались, что актёры-придворные просто валились со сцены, а "королева Савская" ползала по полу. К счастью, другая королева, Анна, при этом безобразии не присутствовала, отъехав куда-то по делам. А потому она не видела, как её муженька кто-то облил сладким кремом. Впрочем, королю было не привыкать к тому, чтобы в чём-то изгваздаться. Уж лучше в креме, чем в г... Кстати, откуда, как вы думаете, у Шекспира, протеже короля Джеймса, взялась речь принца Гамлета о датском пьянстве?

В 1607 году Джеймс снова без памятства влюбился. На сей раз в 20-летнего красавца Роберта Керра (Robert Carr), высокого, статного и привлекательного юношу шотландских кровей. Рассказывают, что в присутствии короля то ли на одном из рыцарских турниров, то ли на охоте Керр сломал ножку.

- Тобі боляче, дорогий?

Юноша настолько очаровал Джеймса, что тот чуть ли отходил от постели страдальца, покуда тот бюллетенил, и учил его тем временем латыни. Король осыпал нового любимчика всяческими благодеяниями и даже посвятил в рыцари. Как вы уже заметили, дабы стать рыцарем при дворе Джеймса, у молодых юношей не было необходимости совершать подвиги ради прекрасных дам. Достаточно было попасть на глаза Джеймсу и состроить глазки увядающему мужику. На публике король зачастую не стеснялся обнимать и целовать молодого фаворита.

красунчик молодий та ранній

Отношения с английским парламентом у Джеймса были натянутые с самого начала. И в первую очередь, конечно, из-за денег. У королей всегда было плохо с финансовым менеджментом, особенно у Джеймса, зато хорошо с пышными празднествами. А поскольку государственный бюджет утверждал парламент, в том числе и королевские расходы, то понятна непокладистость Джеймса.

В это время, то есть в 1610-1611 годах, Роберт Сесил вынашивал план установления финансовой стабильности и принятия бездефицитного бюджета. Он выработал схему под названием "Большой Договор" "Great Contract"). Согласно его идее, парламент выделял бы Джеймсу 200,000 £ в год, на всё про всё и ни копейки больше. Взамен бы король отдавал парламенту свои права на доходы от королевских владений и некоторые другие феодальные прерогативы в виде сбора дополнительных налогов и податей на королевские нужды. Сесил возлагал большие надежды на сей проект. Но ни король, ни Рада большого энтузиазма на сей счёт не проявили. Более того, вопреки совету Сесила, за неуступчивость в вопросе его, короля, финансирования Джеймс, кстати - с подачки Керра, на рубеже 1610-1611 годов вообще отправил весь свой парламент в неоплачиваемый отпуск на неопределённый срок. Сесил очень расстроился и, похоже, на нервной почве получил злокачественное заболевание, закончившееся в мае 1612 года летальным исходом. Неблагодарное это дело - быть королевским советником, особенно при Джеймсе VI/I.

После смерти Роберта Сесила Джеймс передал часть его функций по управлению королевским аппаратом другому Роберту - Керру, своему фавориту. Тот уже чуть возмужал и по-прежнему носил серёжку.

Ближе к концу того, 1612, года в семье Джеймса произошло сразу два события. Сначала, в ноябре, в возрасте 18-ти лет почил принц Генри, надежда Англии. Наверно, потому художник и изобразил его с черепком.

King James I of England and VI of Scotland; Henry, Prince of Wales by Willem de Passe

И следующей надеждой и наследником стал принц Чарльз. Джеймс всю жизнь называл его "Крошка Чарльз" ("Baby Charles").

Крошка Чарльз к отцу прийшов i спросила кроха: - Кингом бути хорошо? - Yes, синку, не плохо.

Второе событие было как более радостное, так и более затратное. В октябре в Англию прибыл выбранный жених для принцессы Лизы - Фридрих V (курфюрст или граф Пфальца) (Frederick V, Elector Palatine). Таким путём Джеймс пытался придать себе чуть больше значимости среди европейской элиты. Хотя жена его, королева Анна, была не совсем довольна, ибо желала своей дочке тоже стать королевой. Но Анну никто особо и не спрашивал. В феврале состоялась свадебная церемония, за которой последовали пышные празднества, поставившие расточительного Джеймса на грань банкротства.

- Гулять так гулять, дорогая, раз твой папаша платит

Не известно, насколько сильно Джеймс горевал о поводу сей утраты. Навечно ведь расстался с сыном и дочкой. Верно, расстроился. Ибо здоровье его именно с этого времени стало сильно садиться. Но, по крайней мере, у него был неплохой утешитель - Роберт Керр. В 1613 году Джеймс даже вроде как назначил его Казначеем Шотландии (чтобы бюджет распиливать?), а также сделал графом Сомерсетом (Earl of Somerset). И женил... Но об этом чуть ниже. Избалованный королевским ласками Керр, по словам современников, был нагл до безобразия. Хотя, быть может, все шотландцы в глазах англичан являлись тогда нахалами. Мол, понаехали тут всякие.

Тем временем король в 1614 году вновь созвал Палату Общин, верно, в надежде, что образумившиеся английские парламентарии выделят ему средств столько, сколько его душа пожелает. Но в английской Раде опять засели сплошь скупердяи и жмоты, и король через два месяца заново разогнал парламент и вплоть до 1621 года обходился без его услуг, а для улаживания денежных вопросов нанял себе антикризисных менеджеров. Хотя всем известна эффективность антикризисных менеджеров.

Фаворит Роберт Керр в их число не вошёл. Не фаворитское это дело. Хотя на самом деле, просто-напросто мозгов у Керра было маловато. Однако в Англии тоже обитают чёрные кошки, ибо одно из этих милых животных в 1615 году пробежало между королём и его любимцем. Похоже, не просто так, а с чей-то помощью. Как говорится - шерше ля фам. Правда, несколько в ином смысле. То была типичная придворная интрига, в которую вляпался и сам Джеймс. Причём, по уши. Ну нравилось ему влезать во всякое дерьмо. Ничего не попишешь. А дело было так...

У Керра был хороший друг, англичанин Томас Овербэри (Thomas Overbury), с которым Керр, тогда паж у графа Данбара, познакомился ещё в 1601 году в Эдинбурге, куда Томас Овербэри, молодой образованный человек, которого уже приметил Роберт Сесил для работы в своём ведомстве, приехал ради любопытства на каникулы. Они сдружились и вместе отправились в Лондон делать карьеру. Один был умный, другой - смазливый. Овербэри похоже, первому удалось пристроиться при дворе и он часто присутствовал в свите Джеймса. А Керру, как было уже сказано, помог несчастный случай - вовремя сломанная нога... на глазах у короля, с чего и началась его блестящая карьера. Но друга он не забыл, ибо понимал, что у того есть то, чего не хватает у него - хороших мозгов. Так вот, покуда Керр стремительно поднимался к власти, Овербэри стал его секретарём, советником и мозговым центром. В 1612 году почил Сесил, который недолюбливал Керра, поскольку тот был другого поля ягодка, не то, что Овербэри. В отличие от Сесила у короля были совершенно противоположные предпочтения и он сильно опасался влияния Овербэри на на своего любимца Керра.

В это время огромное влияние на дела государства получила фракция семейства Ховардов (Hovard). А Керр взял да и втюрился в Фрэнсис Ховард (Frances Howard), дочку графа Саффолка Томаса Ховарда, богатого и влиятельного вельможи. Фрэнсис было 25 лет и к тому времени она была уже как 8 лет замужем за графом Эссекса да всё безрезультатно. И вот с ней-то Керр и начал крутить шашни. Такая вот Анна Каренина. Хотя, куда ей... Томасу Ховарду не очень-то нравился этот смазливый Керр, но он пошёл на поводу у дочки и решил добиться её развода с графом Эссексом. К тому же привлечение Керра в свою фракцию ещё более усиливало влияние Ховардов.

Овербэри со своей стороны пытался убедить своего друга в порочности и ошибочности его связи с графиней, известной своим лёгким поведением. А безмозглый Керр пересказал его слова своей милой Фрэнсис, которая, конечно же, невзлюбила Овербэри. К тому же Овербэри по этому случаю сочинил поэму "Жена" ("A Wife") о том, какой должна быть невеста. Представьте, что творилось с Фрэнсис! Но хитрая прелюбодейка каким-то образом убедила короля Джеймса и королеву, что речь в поэме идёт якобы о её величестве Анне! и спровоцировала монарха на то, чтобы отправить Томаса Овербэри куда подальше, а именно - послом в Московию к недавно посаженному царю Михаилу Романову. А королева Анна стала называть Овербэри "правителем" Керра.

- Роб, стерва она!	- Ну, я ему покажу стерву...	- Эх, Том, ты не поймёшь, ты не любил...

Однако Овербэри ни в какую не хотел оставлять Керра и воспротивился воле короля, за что осерчавший Джеймс 22 апреля 1613 года велел поселить ослушника в Тауэр, где тому вскорости, уже 14 сентября помогли, как потом выяснилось, благополучно отправиться туда, откуда редко кто возвращается. Ховарды тут же убедили короля аннулировать брак Фрэнсис с графом Сассекса из-за его якобы бесплодности. 3 ноября Керр стал графом Сомерсетом, 23 декабря - Казначеем Шотландии, а 26 декабря они с Фрэнсис поженились. Мир да любовь...

Ну, и всё пошло по-старому. Правда, Керр был уже не тот, без мозгового центра Овербэри. В то время как Ховарды стали как никогда могущественны, Керр, напротив, постепенно стал терять своё влияние на Джеймса. А тут ещё поползли слухи, что со смертью Овербэри не всё чисто. Ведь тот был противником Ховардов, терпеть не мог Фрэнсис да и знал слишком много о её похождениях. А потому ей было недостаточно закрыть Овербэри в Тауэре. Красотка-стервятница желала, чтоб тот замолчал навеки. Поэтому, как только Овербэри вселился в Тауэр и обустраивался на новом месте, там неожиданно произошла смена отвечавшего за него тюремного начальника, а также его тюремного прислужника, который, как оказалось, был ранее слугой Керра и Фрэнсис. Ну те своё дело знали, имели связи с нужными аптекарями и постепенно напичкали ничего не подозревавшего узника медным купоросом. Всё было шито-крыто.

Дело, вроде бы и нечистое и подозрительное, но постепенно забылось. Но вот в июле 1515 вновь поползли слухи, что Овербэри был не иначе как отравлен. Это открытие приписывают одному подмастерью аптекаря Джэймса Франклина, замешанного в подборке нужных "лекарств". Чего-то паренёк не поделил со своим хозяином и решил донести на него куда следует. Ну, и началось расследование. На это дело выделили лучших законников-дознавателей.

Сначала допросили непосредственных участников убийства: тюремного начальника Gervase Helwys, тюремщика-прислужника Richard Weston, аптекаря Франклина и мистресс Анну Тёрнер (Anne Turner), вдову модного лондонского лекаря. Их признали виновными в окармливании постояльца Томаса Овербери отравленными повидлом и печенюшками и вскоре повесили.

- "Лекарство" готово, мистресс Тёрнер?	- Готово, сэр Джервис!

Потом взялись за Фрэнсис и Керра. Король Джеймс тем временем засыпал бывшего своего фаворита посланиями с мольбами ради бога признаться в содеянном и раскаяться. Взамен его величество обещал бывшему любимцу королевское помилование. По большому счёту, Джеймсу было уже наплевать на Керра, но король как огня боялся, что его самого впутают в это грязное дело. Однако упрямый Керр ни в какую не желал признаваться. Как знать, быть может, он и в самом деле был не так уж виновен, как ему приписывают. Тем более, что прямых улик против Керра не было. А вот жена его, Фрэнсис Ховард, пошла на сделку со следствием и дала признательные показания. В итоге суд все равно признал Роберта Керра - как и его жену, конечно, - виновными в заговоре с целью отравления Овербэри и постановил поселить в Тауэр. Но поскольку Фрэнсис чистосердечно призналась и покаялась, а главное - у неё были влиятельные родственники, она тут же получила королевское помилование. А вот упрямый Керр никак не желал признаваться, думать за него уже некому было, а потому и просидел в Тауэре до 1622 года. Впрочем, Фрэнсис Ховард, хоть и помилованная, оказалась женой декабриста, не пожелала покидать муженька и жила вместе с ним в апартаментах в Тауре. Надо заметить однако, что жизнь в Тауэре именитых заключённых мало отличалась от пребывания в номере-люкс пятизвёздочного отеля.

гостиница Тауэр, 5 звёзд, всё включено