Кто и как зачал Великую Британию
или Самый умный дурак во всём христианском мире

1. Маленький да не удаленький / Регент в Шотландии -
тёпленькое местечко с летальным исходом (1666-1681)

2. Страной рулить - не стишками шалить /
Своя голова хорошо, а чужая лучше (1681-1603)

3. Мечты сбываются... любовь приходит... / Зачінаніе
Європейського Союзу та європейських цінностей (1603-1615)

4. За двумя зайцами погонишься - ни одного не поймаешь / Как трудно
найти золото инков и легко получить мат в испанской партии (1615-1625)

Но, как сказал Аристотель, природа не любит пустоты. Вот и у Джеймса ещё до расставания с Керром уже был на примете один красавчик помоложе - некто Джордж Вильерс (George Villiers), 22 лет, не очень знатного рода, но зато просто симпатяга, такая вот Алёна Прекрасная, да к тому же обладатель слегка авантюрных наклонностей. Король положил на него глаз ещё в августе 1614 года во время, конечно же, охоты. Мы же помним, за какими олешками гонялся король на своих сафари. Некоторые придворные, которым Керр уже набил оскомину, сделали ставку на Вильерса, всячески его раскручивали, сбросились деньжатами и стильно, от-кутюр, одели-обули молодца и надушили Шанелью нумер 5. Такой вот промоушн.

В 1615 году молодой человек был произведён в камер-юнкера, то есть спальничего, если по-нашему. А при дворе Джеймса I, дабы стать рыцарем, надо было пройти через королевскую спальню, о чём уже не раз упоминалось. Вот потому Вильерс тут же стал рыцарем, почти святым. А как иначе, если Джеймс звал своего последнего любимца Steenie - в честь святого Стефана, приснопамятного благолепием своего лика. Stephen - Steenie, как близнецы-братья...

Стефан		Стини

Впоследствии Джордж Вильерс признавался, что много времени проводил рядом с королём Джеймсом... в кровати. Что они там делали с Вильерсом? Разговаривали о политике, обменивались придворными сплетнями, строили планы на будущее... а может, тешились другими забавами, я сказать не берусь, со свечкой не стоял. Но судя по своим физическим кондициям к тому времени, Джеймс был вряд ли ещё способен на что-то серьёзное, кроме всяких сюсюканий.

- Ах, елегантушка ти моя. - Чи не приставай, противний...

По крайней мере, Вильерс быстро вошёл в полное доверие короля и превратился в его ближайшего советчика. Причём, по всем важным вопросам. А какая была самая насущная проблема короля Джеймса? Правильно!
Money, money, money
Must be funny...
А тут как раз стал нарисовываться неплохой вариантик, связанный с женитьбой принца Чарльза на невесте с папой богатеньким буратино.

Изначально заботу о будущем принца, по-большому счёту, проявляла королева Анна. Она всё подыскивала ему католическую невесту. Ибо Анна, как уже писано ранее, испытывала сильные католические симпатии. И некоторые даже полагают, что она втайне перешла в католичество. Поэтому понятно, почему, начиная аж с 1614 года, Анна поддерживала "Испанскую партию". Нет, нет. Это не e2-e4 e7-e5 и Kg1-f3 Kb8-c6. Это предполагаемая женитьба Чарльза на испанской принцессе, или инфанте, Марии Анне (Maria Anna of Spain) 1606 года рождения, младшенькой дочке испанского короля Филиппа III. Эту идею подбросил прибывший в Англию в том году испанский посол Гондомар (Gondomar).

шахматист Гондомар

Знал ли об этом Джеймс с самого начала, не известно. По крайней мере, он выступал за вечную дружбу и любовь с Испанией. Да и вообще, со всеми на свете. Он ведь считал себя первейшим в мире миротворцем. Такой вот зачинатель миротворческой миссии ООН.

Но главное-то, что вскоре испанский посол озвучил цифру приданного инфанты - 500,000 £. Для постоянного клянчившего деньги Джеймса это было бы спасением. Льстивец Вильерс, всячески поддакивая королю, всей душой и сердцем, а, может, и чем ещё поддержал эту идею.

В действительности же первой целью Гондомара было договориться с Англией, дабы английские корсары из частных пиратских компаний, с королевским патентом на грабёж чужих кораблей, перестали бы досаждать испанским судам, перевозившим из Вест-Индии разные ценности. Взамен Гондомар обещал, что Испания не будет вмешиваться в английские делишки в Ирландии.

Вскоре испанский посол, однако, решил ещё более приручить Джеймса, выдвинув идею брака принца Уэльского Чарльза и испанской дофины. Королевская форель не могла не клюнуть на такого мотыля. Хотя испанский король Филипп III, будучи вовсе не против такого брака, всё же прекрасно понимал почти невозможность сей партии. Ибо инфанте недопустимо было отказаться от своей католической веры, а неумолимый папа римский Павел V вряд ли разрешил бы католической инфанте выйти замуж за протестанта. Но пока инфанта была ещё девочкой, можно было немного и поблефовать, использовав её как наживку.

Влияние Вильерса на короля росло не по дням, а по часам. Уже в следующем, 1616 году 24-летний Вильерс стал пэром и рыцарем Подвязки. Король Джеймс в нём просто души не чаял. А падение Ховардов, наоборот, набирало обороты. Поначалу Джеймс обвинил Томаса Ховарда в препятствовании расследованию дела об отравлении Томаса Овербэри. Но граф Саффолк как-то отвертелся и, видя возвышение Вильерса, дерзнул представить пред светлые очи его величества другого смазливого парнишку. Тем самым граф открыто бросил вызов королевскому фавориту и ускорил своё падение. Против любви, особенно королевской, не попрёшь.

Ну ти й влип, Саффолк!

Пока при королевском дворе вставал новая звезда Джорджа Вильярса, шли склоки и Ховарды постепенно теряли своё могущество, Джеймс как-то невзначай стал припоминать родную Шотландию. На должность Казначея этой страны вместо падшего Кера король назначил графа Мара, который, кстати, к тому времени прочно обосновался в английском Тайном совете и был, можно сказать, доверенным лицом Джеймса. Как никак, а всё же свой, шотландец и товарищ детства. А будучи английским королём, Джеймс всячески тужился окружать себя единоплеменниками и даже не уподобился научиться правильной английской речи и избавиться от потешного шотландского акцента.

И вот Джеймс собрался с духом и заявил о своём намерении посетить "место своего рождения". Тут же в Шотландии начался переполох, ибо им там на севере сообщили, что король прибудет в сопровождении свиты в 5000 голов людских и столько же голов лошадиных. И для всех этих гостей надо было подготовить соответствующее размещение all inclusive, обеспечить качественную кормёжку со шведским столом и подготовить обширную развлекательную программу, а также отремонтировать все дороги и мосты, броды и переправы, чтобы высокопоставленные английские гости, не дай бог! не застряли бы где-нибудь в обширных шотландских торфяных болотах. Как подготовка Олимпиады требует немалых затрат, так и угроза прибытия такой огромной армии английских дармоедов повергло в шок шотландских сановников и Тайный совет и вынудило их всех изрядно напрячься и засуетиться.

На их счастье, все последние передряги, а также чересчур здоровый образ жизни привели к тому, что самочувствие его величества продолжало быстрыми темпами ползти вниз. А потому в 1616 году король ну никак не смог отправиться в турне на север по той причине, ибо у него ужасно распухли ноги, и так тоненькие и хиленькие... на целых 4 месяца, причиняя ему неимоверные страдания.

Впрочем, уже в начале 1617 года Джеймс заявил официально о своём намерении непременно скоро прибыть в Шотландию. Он даже приказал отремонтировать королевскую часовню в Холируде и установить там изваяния апостолов и прочих евангелистов. Что очень встревожило шотландских пресвитериан, которые смекнули об истинных намерениях короля, а именно - протащить и насадить в Шотландии порядки и ритуалы англиканской епископальной церкви. Как они верно догадались! Джеймс никак не оставлял свои юнионистские замашки и до сих пор питал надежду всё на острове объединить и сделать одинаковым, в том числе и церковь. Именно потому он и отправился в Шотландию якобы посетить "место своего рождения". Тем не менее, упрямые шотландские пресвитериане настойчиво попросили Джеймса отменить это повеление насчёт статуй. Хотя король ужасно разозлился на своих дорогих шотландцев, но директиву свою всё же аннулировал, якобы из-за того, что изваяния не могут быть изготовлены к сроку.

агитплакат по случаю прибытия короля в Шотландию

И вот 13 мая мая король торжественно прибыл в Шотландию. Правда, к неимоверному облегчению местных властей, куда как с более скромной свитой. А 17 мая произошло торжественное открытие "олимпийских игр" в виде англиканской церковной службы в часовне Холируда. А на Троицу, 8 июня, там организовали Ужин Господень, опять-таки по англиканскому обряду и английским священником. 17 июня собрался шотландский парламент, где король заявил, что принимаемые им по согласованию с епископами решения на религиозную тематику обязательны к исполнению всеми. Но шотландские епископы оказались демократами и выразили мнение, что при таком раскладе будут нарушены права пресвитериан. Видя такое вопиющее упорство, Джеймс поменял текст и исправил на "по согласованию с епископами и представителями священства". Тем не менее, шотландцы вполне разумно встревожились, что таким макаром Шотландская церковь (The Kirk) будет притесняться, а англиканская, наоборот, будет продвигаться.

10 июля Джеймс созвал - то ли в Сент-Эндрюсе, то ли в Перте - конференцию с епископами и пресвитерианским священством и презентовал им свои домашние заготовки - Пять Положений (Five Articles), ритуальные правила для использования в Церкви Шотландии. Поскольку всё это попахивало епископализмом и отделаться от назойливого короля было не просто, пресвитериане пообещали непременно принять эти Пять Положений, но для этого им якобы требовалось созвать церковную Ассамблею, дабы всё было чин чином. Джеймс купился и с чувством выполненного долга в августе отбыл восвояси. Ассамблея действительно собралась в ноябре, ничего толком не приняла, пошли жаркие дискуссии. Короче, в церковном устройстве Шотландии на долгие годы воцарился полнейший бардак. Спасибо батюшке королю. Один раз приехал в Шотландию и то делов наделал. А что было бы, ежели Джеймс выполнил бы своё обещание и навещал родину каждые три года?

Мечты мечтами, а денежек у короля Джеймса катастрофически ни на что не хватало, разве что на своего фаворита Вильерса, который к тому времени уже превратился в Барона Вэдона и виконта Вильерса. И вот в это время нарисовался ещё один заманчивый проект по добыче денег. Надо было всего лишь отыскать лампу Алладина в аравийских песках. А если серьёзно - то найти сокровища Эльдорадо.

Поэтому в марте 1616 года, ещё до поездки в Шотландию, король, по совету прохиндея Вильерса и ненавидевшего испанцев Ральфа Винвуда (Sir Ralph Winwood), влиятельного политика, повелел освободить знаменитого Уолтера Рали (Walter Raleigh) из Тауэра, куда того поселили в 1603 году за участие в приснопамятном заговоре против Джеймса. Дело в том, что Рали двадцатью годами ранее возглавлял английскую военно-морскую экспедицию в Южную Америку и, наслышавшись сам рассказов об El Dorado, будоражил этими сказками умы алчных английских сановников и магнатов. А манящим блеском золота в Британии того времени можно было обольстить кого угодно, а уж тем паче всегда безденежного короля Джеймса.

Уолтера Рали казнить нельзя помиловать

И вот теперь короля подбили на то, чтобы отправить бывшего Елизаветиного любимца осваивать так любимую им когда-то Гайяну (Guiana), что на северо-востоке Южной Америки, и попытаться отыскать для английской короны его хвалёные несметные сокровища Элюдорадо.

Правда, его величество поставил перед Рали условие, что тот не будет ссориться в тех краях с испанцами, которые также успешно окучивали Южную Америку. Однако испанский посол Гондомар прознал о подготовке экспедиции Рали и много возмутился. Впрочем, послу достаточно было бросить грозный взгляд на Джеймса, который ну никак не хотел ссориться с Испанией, как этот дурень рассказал Гондомару во всех подробностях о цели экспедиции Уолтера Рали и её предполагаемом маршруте. Выходило, что Рали надобно было в поисках заветного рудника пройтись по подконтрольной испанцам территории, миновать несколько испанских блок-постов и при этом не обидеть ни словом, ни делом ни одного испанского боевика. Совсем лёгкая задачка!

И вот в июне 1617 года, покуда Джеймс заморачивался в Шотландии, корабль Рали вышел из Плимута, но лишь в ноябре добрался до Америки. Сам Рали ввиду возраста и слабости тела остался на базе, отправив вверх по реке отряд своих людей под командой некоего Кемиса Lawrence Kemys, давнего своего знакомца и, кстати, неплохого математика, в поисках мифического рудника с золотыми залежами, который, как они полагали, должен был находиться в районе впадения реки Каруни в Ориноко. При этом Рали строго-настрого наказал своим людям первыми с испанцами, если те объявятся по дороге, в драку не лезть.

Однако на английских головорезов, из которых по большей части состояла экспедиция, напала чесотка, ибо руки у них так чесались, так чесались, что они не выдержали такой пытки и атаковали испанский форт на берегах Ориноко. И это в нарушение минских соглашений с Испанией о прекращении огня! Цэ ганьба! При этом досадном происшествии погиб сын Рали. А когда Лоренс Кевис вернулся на базу, то попросил было у Рали прощения. Наивный, раньше головой надо было думать, командир. Безусловно, Рали не мог выказать милость человеку, пусть и старому товарищу, который подвёл его под монастырь и погубил его родного сына. Кевису, как благородному человеку, ничего не оставалось как сначала застрелиться, а потом ещё и зарезаться.

Когда эти вести дошли до Англии, то наш Гондомар в негодовании потребовал наказать вероломно нарушившего перемирие Рали. Джеймс только в самом страшном сне мог представить себе ссору с Испанией.

И потому, когда удручённый Рали летом 1618 года возвратился в Англию, его, по приказу короля, оприходовали и посадили в каталажку, откуда он, правда, имел возможность сбежать. Но благородный Рали, павший уже духом, не воспользовался таким шансом. Поначалу испанский король потребовал было, чтобы Рали экстрадировали в Испанию для суда и казни, но затем Филипп III сжалился и милостиво позволил своему коллеге и партнёру Джеймсу... казнить разбойника на родине. И в октябре тому отрубили голову. Вот как непроверенные байки про Эль Дораду распространять и серьёзным людям головы морочить.

мой меч - твоя голова с плеч

Пока ещё Рали искал золото, Джеймс при помощи Вильерса, который предусмотрительно уже вовсю подружился с принцем Чарльзом, продвигал и первый вариант получения бабок - "испанскую партию". Единственная заковырка, по их мнению, заключалась в отвращении английского протестантского большинства к возможности подобного брака. А потому, дабы не дразнить быка красной тряпкой, вопросами этого матримониального союза с 1617 года стал заниматься исключительно Тайный совет... за закрытыми дверьми.

Но вот в 1619 году после долгой и продолжительной болезни, а именно - водянки, жена Анна, королева, наконец-то умерла. Отмучилась бедняжка.

Анна. Дама с собачкой.

Джеймс захандрил, впал в депрессию, сразу постарел лет на сто и полностью запустил королевские дела. Единственным его утешением оставался Вильерс, к тому времени уже маркиз Букингемский и лорд-адмирал королевского флота. Видя состояние короля, Вильерс окончательно прибрал к рукам все дела, стал неразлучным дружбаном с принцем Чарльзом и, можно сказать, вершил всю внешнюю политику Англии... весьма авантюрно, впрочем.

- Відпочивайте, папаша! Ми самі все зробимо як треба. - Ох, дякую, Стини, мій дорогий...

Конечно же, при всём том Вильерс не забывал себя любимого. Он взял под контроль все ирландские дела, неиссякаемый источник прибыли, владений и богатства в руках проходимца. Также королевский фаворит был весьма добр, правда, в основном к своим бедным родственникам, которые быстрыми темпами становились богатыми родственниками... за счёт государства. Все это видели, но никто не осмеливался остановить высокомерного выскочку. Ибо одного его слова было достаточно, чтобы погубить или возвеличить человека. А потому и молчали в тряпочку.

А Джеймс всё хирел и слабел. Суставы ныли и болели, ножки еле ходили и подкашивались. Периодами у него стало отмечаться слабоумие и ему уже стало невмоготу долго на чём-нибудь концетрироваться. Его величество стали плаксивым, раздражительным и по-детски несерьёзным. Джеймса начали одолевать фобии и прочие ужасы, летящие на крыльях ночи, а также страхи за свою жизнь. Все королевские дела стали ему в тягость. Он то ругался, то плакал, и никому не верил, окромя, ну конечно же, Джорджа Вильерса.

- Стини, де ти, голубе? Щось погано мені Я тутечки, ваша величність. Що хочете?

Джеймс доверял лишь Крошке Чарльзу и Стини. Вильерс по полной использовал умственную слабость короля. С помощью принца Чарльза он умело ограждал короля от встреч с придворными с отличными от его, Вильерса, политическими воззрениями. Влияние Вильерса постепенно распространилось от рутинных государственных забот до внешней политики королевства.

В 1621 году Джеймсу пришлось собрать последние силы и вновь, после 7-летнего перерыва созвать парламент. Отдохнули и хватит. Ибо в Европе разгорелась так называемая Тридцатилетняя война, первоначально между протестантами и католиками, а затем и между всеми ведущими государствами Евросоюза. И вот Джеймс хотел заручиться поддержкой парламента в финансирования военной операции в поддержку своего зятя Фридриха V, курфюрста Пфальца, который успел к тому времени побывать королём Богемии, но рассорился с императором Священой Империи, был выдворен из Праги, потерпел ряд военных поражений, находился в подвешенном состоянии и искал армию для возврата хотя бы своих немецких владений. С мольбами о помощи он обратился к своему тестю, английскому королю.

Его величество, хотя и позиционировал себя пацифистом и сторонником мира во всём мире, но как было не попытаться помочь любимому зятю и дочке!.. или, по крайней мере, сделать вид. Ибо такие действия привели бы к конфронтации с католической Испанией. Поэтому, если честно, искренность намерений Джеймса в этом вопросе вызывает сомнения.

Однако английский парламент как был несговорчив, так таким и остался. Во-первых, к тайному облегчению Джеймса, денег на помощь Фридриху обещали выделить столько, что едва хватило бы на пошив обмундирования для солдат. Да и то лишь при условии, что английским флибустьерам из частных каперских компаний будет вновь дозволено грабить гружёные несметными богатствами испанские галеоны. Английские буржуи-парламентарии учуяли запах золота - а говорят, что оно якобы не пахнет! - и были не против возобновления военных действий против Испании.

А во-вторых, Палата Общин ясно дала понять Джеймсу, что не собирается играть "Испанскую партию", потребовала играть какой-нибудь "Гугенотский гамбит", то бишь подыскать для принца Чарльза самую что ни на есть протестантскую невесту, а также ужесточить закон против английских католиков. У, паписты-иезуиты! Более того, некоторые парламентарии набрались наглости и осмелились заговорить о злоупотреблениях маркиза Букингемского в ирландских делах. Геть Вильерса! Ну, это было уже слишком для Джеймса. Поэтому он, по совету Вильерса и Гондомара, в ноябре 1621 года снова распустил парламент на все четыре стороны... парламент, который только и умел, что ставить палки в колёса своему и так хромоногому королю.

Таким образом, несчастный зять Фридрих остался на бобах и прокуковал в изгнании оставшиеся дни. Быть может, ему было бы веселей перенести тяготы бытия, ежели бы он ведал, что именно его, Фридриха, внук в 1714 году станет Джорджем (Георгом) I, королём уже Великой Британии. Сбылась мечта идиота... ой, простите, короля Джеймса... пусть и в потомках.

В том же 1621 году в "испанской партии" произошла рокировка. Сначала в январе несговорчивый папа римский Павел V почил в бозе и ему на смену пришёл более податливый папа Григорий XV. Джеймс тут же отправил к папскому двору английского католика Джорджа Гэйджа (George Gage) лоббировать женитьбу принца Чарльза и инфанты. Кардиналы, в принципе были не против, но желали лишь значимого послабления для английских католиков со стороны власти.

А через пару месяцев после несговорчивого папы Павла V вслед за ним по дороге в вечность проследовал и испанский король Филипп III. При этом Гондомар, сторонник "Испанской Партии", был отозван на родину и потерял своё прежнее влияние на английские дела при испанском дворе. На испанский трон взошёл 16-летний сынок предыдущего кинга, тоже Филипп, токмо уже IV.

теперь я буду начальником

А советником у него был граф-герцог Оливарес (Gaspar de Guzmán, Count-Duke of Olivares). При нём испанские войска вместе с отрядами императора Фердинанда захватили курфюрство Пфальц, оставив зятя Джеймса, протестанта Фридриха, бездомным и нищим.

Католики та Іспанія понад усе! Геть єретиків!

В 1622 году у Вильерса, по-видимому, в первую очередь, а также принца Чарльза родился заманчивый план, а по сути дела авантюра - тайком от английской общественности отправиться в Испанию за инфантой. Официально такой вояж вряд ли был возможен, так как среди англичан тут же поднялась бы волна протеста и их просто-напросто не выпустили бы из страны. А вот если уехать инкогнито, то можно было и мир посмотреть, и себя показать, и деву красную привезти. Три в одном.

С папашей королём они, конечно, всё уладили. Главное было, чтобы он не проболтался до поры до времени. В конце 1622 года король, видимо, будучи уже в курсе предстоящего отбытия Крошки Чарльза и Стини, так писал Вильерсу: "Ныне я такой несчастный трусишка, ибо не делаю ничего боле, как плачу и скорблю, я ропщу пред Господом, днесь я долго катался по парку, ни с кем не разговаривая, и лишь слёзы катились по моим щекам, и сейчас текут, так что я едва различаю, что выходит из-под моего пера. Но, увы, что я буду делать после нашего расставания..."

18 февраля 1623 года принц Чарльз и маркиз Букингемский отбыли в неизвестном направлении. Они присвоили себе имена Джон и Томас Смит, оделись невызывающе, сели на корабль и "Гуд-бай, Англия". По каким морям-волнам их мотало два месяца, не известно. Но вот 22 марта (по старому стилю) они объявились в Мадриде. Первыми об их появлении узнали Гондомар и английский посол Джон Дигби. Такой вот снег на голову из ясного весеннего испанского неба.

Гондомар: - Чего он дурень припёрся-то?		Джон Дигби: - А чорт його знає?

Конечно же, незамедлительно об этом сообщили его величеству Филиппу IV. Испанский король и Оливарес, надо полагать, немало удивились такой прыти англичан. Но ударить в глязь лицом перед заезжими гастролёрами себе позволить не могли. А потому торжественный официальный въезд в Мадрид наследного английского принца назначили на воскресенье 26 марта. Дабы всё прошло согласно дипломатического протокола. Под балдахином и в присутствии широких народных масс. Но, видать, молодому королю Филиппу не терпелось глянуть на Чарльза, и потому им устроили очную встречу уже на следующий день, 23 марта. Филипп якобы случайно проезжал в карете по главному променадному мадридскому проспекту Paseo del Prado. Ну, кто бывал там, знает. А Чарльз якобы случайно влез в королевскую карету.

- Soy rey español Felipe IV!		- Подумаєш, король він. Ну і що? А я принц Уельський!

Вот так они и встретились тайком... Но несмотря на всю секретность операции слухи о прибытии английского принца быстро облетели Мадрид. Все бросали дела и желали во что бы то ни стало поглазеть на женишка. А потому неудивительно, что въезд в столицу прошёл с грандиозным масштабом. Прибывшего в Испанию почти в лохмотьях Чарльза одели и обули по полной программе и выделили личного казначея с деньгами на карманные расходы. Не забыли конечно и про его спутника Джорджа Вильерса. Дабы бедные англичашки увидели пышные испанское гостеприимство и ослепли от блеска золота и драгоценных каменьев. 26 марта английского принца Чарльза со всей помпезностью вошли в столицу испанского королевства город Мадрид.

Тут же в столице в честь прибытия высокопоставленного гостя начались широкомасштабные празднества и народные гулянья. Ночное освещение на городских улицах не отключали три ночи подряд. В мадридских театрах заново открылся театральный сезон, чуть ли не на каждой площади устраивали уличные представления. Ну, вы же знаете испанцев. Люди от мала до велика кружились в танцах и плясках. Карнавалы и маскарады не прекращались вовсе.

На карнавал! На карнавал! Мы приглашаем вас на бал!

Вечернее небо расцвечивали фейерверки и пушечные салюты. Знать участвовала в рыцарских турнирах, набивала животы на пирах и предавалась охоте. Статистики о заколотых и загнанных быках и собаках, а также о пострадавших и поднятых на рога мадридцах во время всех этих гуляний, веселий и коррид не приводится.

на мадридському майдані	це бій биків

Сразу после появления английских принца с маркизом в Мадриде, в Англию отправили нарочного, дабы предупредить английскую общественность, чтобы готовились встречать Чарльза с невестой-инфантой. Похоже, что ветер дул все время попутный, ибо уже через месяц Чарльзу привезли из дома полный гардероб английского принцевского облачения. А заодно с одеждой прибыла и целая армия придворных бездельников, пожелавших составить компанию Чарльзу и Вильерсу на испанских курортах.

Несмотря на разнообразную программу развлечений, составленную для них лучшими испанскими чичероне, даже на посещение великолепного Вальядолида, Чарльз с Вильерсом никак не могли забыть о главной цели своего наглого и дерзкого визита - инфанте.

- Какие весёлые мадридцы... Как ты думаешь, Джордж, Мария Анна выйдет за меня? - О, мой принц, я так полагаю, что Мария выйдет, а вот с Анной будут проблемы...

Хотя у Оливареса были иные цели и другие планы, тем не менее, вся Испания праздновала якобы скорую помолвку и обручение своей инфанты Марии Анны. Испанцам дай только повод, а уж как праздновать их учить не надо. Народу вовсе не следует знать все тонкости политики. На самом деле Оливарес с помолвкой не спешил. Инфанта тоже.

- Ваша високість, ви вийдете за мене заміж? - Всенепременнейше, príncipe Карлуша... вот только дождик в четверг пройдёт.

Поначалу Чарльза обрабатывали с целью обратить его в католическую веру. Показывали ему все прелести этой религии, пышность церемоний, величие и богатство церкви. В конце мая с той же целью даже приезжал папский нунций. Но Чарльз колебался, ибо на такой шаг ему пойти было боязно, а Вильерсу такой вариант тоже был не по душе.

В итоге Оливарес убедил Чарльза пообещать даровать полную свободу вероисповедания угнетённым английским католикам. А в политике, как вы понимаете, что дать обещание, что взять свои слова обратно это раз плюнуть. А потому английский принц без особых зазрений совести подписался 30 июля под своими обещаниями, торжественно поклявшись на Библии. Не известно знал в этот момент советчик Чарльза Джордж Вильерс, что двумя месяцами ранее король Джеймс произвёл его повышение. Не понятно, право, за какие такие заслуги Вильерс поднялся на вершину Олимпа, став герцогом Букингемским, первым дворянином в стране после королевской семьи. Быть может, за то, что выставил принца Чарльза клоуном в глазах Испании?

Хотя Оливарес тоже был не лыком шит, ибо, несмотря ни на что, он умудрился придумать тысячу причин, чтобы не отпускать инфанту в Англию, как минимум, до весны следующего года. А там можно всё и переиграть. Тут до Вильерса и Чарльза начало наконец-то доходить, что домой им придётся вернуться не с инфантой, а с обязательством предоставить волю английским католикам. Эта был полный крах изначальных их надежд, а также неописуемый позор и свидетельство их глупости. Похоже, что данные известия нанесли сокрушительный удар по королю Джеймсу и просто добили его. Ибо венецианский посол писал в это время, что Джеймс впал в глубокую апатию и глупое безразличие.

Между тем английские авантюристы, устав от испанских каникул и пресытившись развлечениями, решили вернуться домой. Вопреки клише об уходе по-английски, Чарльз и Вильерс всем сердечно откланялись и устроили уже на борту корабля прощальный банкет для эскорта испанских придворных. Якобы они джентльмены. 24 сентября судно отошло в направлении английского Портсмута.

В Англии их встретили с распростёртыми объятиями. А как же! Они вернулись без папистки инфанты, превращение которой в королеву Англии все так страшно опасались. Свежи были ещё предания о Марии Тюдор.

- Як відпочив, синку? - Та нічого, тато, непогано...

Считать себя глупцом не захочет ни один начальник, а уж тем более принц Чарльз. Козлом отпущения, виновным за свою с Вильерсом неудачу в Испании, он назначил английского посла в этой гостеприимной стране, Джона Дигби, известного ещё как 1-й Лорд Бристоль (John Digby, 1st Earl of Bristol). Посла отозвали, посадили под домашний арест, а после вообще поселили в Тауэре.

Это фиаско, по причине их глупости, в какой-то мере их и оправдало в глазах общественности. Тем паче, что вскоре Чарльз и Вильерс вернули взад испанцам своё клятвенное обещание о послаблении католикам. Эта сладкая парочка продолжала чудить и развернула английскую внешнюю политику на 180°, призвав сыграть теперь уже "французскую партию", а также объявить войну Габсбургской Империи, католикам проклятым. С этой целью король и объявил о созыве парламента в феврале 1624 года.

Хотя в итоге у Джеймса не хватило силы - то ли духа, то ли руки уже не подниались - подписать указ об объявлении войны Империи, но Чарльз был вполне уверен в том, что Палата Общин не против выделить деньги на войну с Испанией. Ну-ну... Блаженны верующие!

Джеймс к тому времени был уже придавлен к земле всяческими болячками, почти не появлялся в Лондоне да и на людях тоже, едва двигал ноги и пил горькую, перестал следить за собой и имел весьма растрёпанный вид, потерял в весе и был похож на приведение, непрерывно чихал и рыгал, губы его украшали язвы, а изо рта благовонил противный запашок. В общем, вид короля Джеймса был очень привлекательным.

А осенью 1624 года его вообще так скрючило, что король не мог даже держать перо, дабы подписывать документы. В начале 1625 года в Лондон вновь пришла бубонная чума, и от греха подальше Джеймса отвезли в королевскую резиденцию в Хертвортшире, во дворец Theobalds, где он когда-то бражничал со своим шурином, королём датским Кристианом и устраивал пьяные вакханалии. Но на сей раз вакханалию королю устроили все его многочисленные болячки, которые враз обострились - диарея, горячка, камни в почках, аритмия, артриты... впрочем, это далеко неполный список. Джеймс, говорят, замкнулся и ушёл в себя. Понял, должно быть, к чему дело клонится.

- Скоріше б уже, замучив всіх...

Скоро ему стало невмоготу говорить и глотать, а его тело сотрясали волны страшных судорог. Когда у королевских лекарей уж не осталось никакой надежды, роль айболита попытались сыграть герцог Букингемский и его мамаша, которые для воскрешения короля применили нетрадиционные методы. Правда, королю от этого было ни жарко, ни холодно. А вот у английской общественности появилась возможность посудачить: отравили короля али нет. В любом случае, даже если его и опоили, то лишь для того, чтоб долго не мучился. То же самое, что делал сам Джеймс, перерезая горло раненому олешку. 27 март Джеймс VI и I предпочёл почить, так и не добившись ни одной своей цели.

Ну что сказать... Чересчур учёный был, а толку мало. Стихи писал, книжки заумные. Животный мир обожал и другие разные ценности европейские. А в делах государственной важности глупость на глупости городил. Потому-то его и прозвали самым умным дураком во всём христианском мире. Такую кашу заварил, что шотландцы до сих пор эту овсянку расхлёбывают. К счастью, немного осталось, уж дно видать.

- Хотел как лучше, а получилось как всегда...

А напоследок желающие могут посмотреть серьёзные разглагольствования мудрых мужей о приключениях Стюартов в Англии.